Иисус неизвестный
Шрифт:
Сын человеческий, пришед, найдет ли веру на земле? (Лк. 18, 8).
И приходят в место, называемое Гефсимания. (Мк. 14, 32.)
«Место», , значит: «усадьба» или «участок земли». Здесь, по свидетельству IV Евангелия, был сад.
…Вышел за поток Кедрон, где был сад…
Знал же это место Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто бывал там с учениками Своими. (Ио. 18, 1–2.)
Имя усадьбы «Гефсимания», по-еврейски, gat schemanim, по-арамейски, gat schamne, значит: «Масличное Точило». [822] Судя по тому, что сад находится в «усадьбе», он довольно большой и, как все такие подгородные сады, огражден высокой, от воров, стеною с запирающейся, должно быть, на замок, дверью или калиткой. Место Гефсимании, если верно угадано очень, кажется, древним церковным преданием, находилось на ежедневном обратном пути Иисуса из Иерусалима в Вифанию, так что Он мог заходить сюда, чтобы остаться наедине с учениками, что трудно было в Иерусалиме и даже в Вифании, где тотчас окружала Его толпа. [823] Если так, то этим подтверждается историческая точность Иоаннова свидетельства: «часто бывал там с учениками Своими».
822
Dalman, 340 — Kein, III, 299.
823
Dalman, 341.
В самой глубине сада, под тенью маслин (нынешние гефсиманские, очень высокие и густолиственные, — может быть, праправнучки тех), находилась уцелевшая до наших дней глубокая пещера, одна из тех, что часто служили для устройства масличных точил, потому что хранили до поздней осени летнюю ровную, для выделки масла нужную теплоту. [824] Праздная до жатвы маслин пещера эта могла служить Иисусу и Двенадцати местом ночлега и надежным от врагов убежищем.
Стены сада, запертая дверь, укрывающая тень маслин — вот сколько защит, — судя по ним, Иисус не торопил смерти Своей и не облегчал ее врагам.
824
Keim, III, 300.
Если верно сохранено в памяти предания и то, что хозяин или хозяйка Сионской горницы и владелец или владелица Гефсиманской усадьбы — одно и то же лицо, отец или мать нашего вернейшего свидетеля, Иоанна-Марка, то понятно, что прямо с Тайной Вечери пошел Иисус в Гефсиманию и что Иуда мог легко узнать об этом от одного из Одиннадцати или даже от Самого Иисуса: если бы спросил Его: «куда идешь?» — то меньше всего, конечно, утаил бы это Господь от «друга» Своего, Иуды, потому что любил его и верил ему до конца.
В сад вошел Сам и ученики Его. (И о. 18, 1.)
Прямо против них возносился, точно реял, в лунном тумане над долиной Кедрона величественный храм с лунным золотом кровельных плит над голубоватой белизною мраморов, как снеговая в лунном сиянии гора. [825]
Все везде в эту ночь бело и черно, резко до боли в глазах, ослепительно, а здесь, в саду, под масличной листвой, в путанице белых светов и черных теней, еще белее, чернее, ослепительней; похоже на пожарище: серый пепел маслин, белый пепел луны, черный уголь теней, — все луной точно выжжено. [826]
825
L. Schneller Kennst du das Land? 1925 S. 295. — P. Loti, Jerusalem, 1921, p. 200.
826
Dalmam, 345.
Мертвая была и здесь тишина, как везде, но более чуткая. Глухо иногда доносившийся лай и вой городских псов по странной прихоти здешнего эха перемещался так, что, казалось, не на земле, а где-то высоко на небе лают и воют на луну невидимые псы. [827] Птица, встрепенувшаяся вдруг, шуршала в ветвях, точно от испуга кто-то вздрагивал во сне, и еще мертвее становилась тишина, еще белее, ослепительнее свет луны, и все под ним еще более похоже на человека в столбняке, с широко раскрытыми глазами и застывшим на губах криком ужаса.
827
Эта странная особенность Гефсиманского эха сохранилась до наших дней — P. Loti, 201.
…И говорит (Иисус) ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там (Мт. 26, 36), —
как будто указывая рукою место, куда пойдет, успокаивает их, как маленьких детей, что будет от них недалеко, не оставит одних в эту страшную ночь. [828]
И взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна (Мт. 14, 33), — тех же трех, что некогда возвел на гору Преображения, где «просияло лицо Его, как солнце» (Мт. 17, 2), в небесной «славе-сиянии», а теперь низведет их в кромешную тьму, где покажет им другое лицо Свое. Трех сильнейших взял с Собою, чтобы «трудиться с Ним», collaborare — верно и глубоко объясняет Ориген, [829] ибо то, что Ему предстояло в Гефсимании, было величайшим из всех трудов, человеческих и божеских. Помощи в этом труде ищет Сын Божий у людей.
828
Lagrange, Marc, 386.
829
Origen., in Matth, ser 91 — W. Bauer, Das Leben Jes im Zeltalt der N. T. Apokryph, 170 — Keim, III, 301.
Люди, помогайте Богу, —
по чудному слову или безмолвной мысли Господней, не записанной в Евангелии, но, может быть, уцелевшей в Коране. [830]
Кто не несет креста своего, тот Мне не брат, — по другому, тоже незаписанному, слову. [831] «Люди, помогайте Богу Человеку, братья — Брату».
Выбрал сильнейших из сильных, вернейших из верных, самых любящих из любящих; выбрал из всего человечества один народ, Израиля, из всего Израиля — Семьдесят, из Семидесяти — Двенадцать, из Двенадцати — Трех. Не будет ли верен Ему до конца хотя бы один из трех? Может быть, и будет. В этом-то «может быть» — уже начало Агонии.
830
Koran, Sura 61, 14 — Hennekc, Handbuch der N. T. Apokriph, 1904, s. 169.
831
Excerpta ex Theod., 42 — W. Bauer, 384.
И начал ужасаться и тосковать (падать духом). (Мк. 14, 33.)
«Начал дрожать и унывать», — по верному не внешне, а внутренне, чудесно живому толкованию Лютера. [832] Страшное слово, «падать духом», уцелело только у первых двух синоптиков; у третьего выпало, должно быть, потому что показалось слишком человеческим для Сына Божия.
И сказал им: очень скорбит душа Моя, даже до смерти, (Мк. 14, 34), —
«так скорбит, что хочет смерти». [833] «Лучше мне умереть, чем жить», — как жалуется Господу Иона-пророк (4, 8). Только что Иисус говорил: «Воскресну», — и вот как будто не захотел жить, воскресать; смерти захотел Тот, Кто говорил:
832
«Fing an zu zittern und zu zagen» — Joh. Weiss сохраняет перевод Лютера, Die Schrift. d. N. T. I, 204.
833
Wellhausen, Ev. Marci, 120 — Klostermann, Das Marcusev, 168 — Joh. Weiss, Die Schr. d. N. T., I, 207.
Я есмь воскресение и жизнь. (Ио. 11, 25).
Выпало и это слово из III Евангелия, тоже потому, должно быть, что показалось слишком человеческим. И сказал им:
побудьте здесь и бодрствуйте.
Хочет быть наедине с Отцом, но в первый раз в жизни хочет с Ним быть не совсем наедине: и человеческую близость чувствовать хочет; ищет как будто защиты Сын Божий у сынов человеческих; хватается за них, как утопающий за соломинку.
И, отойдя немного, —
«на вержение камня» — так далеко, как падает брошенный камень, — с точностью определяет Лука (22, 41), —
пал на землю (Мк. 14, 35); пал на лицо Свое. (Мт. 26, 39.)
Новый Адам уподобился ветхому: здесь, как нигде, сделался Небесный земным, к персти земной приник.
Ты свел Меня к персти смертной. (Пс. 21, 16.)
«Взят из земли — в землю вернешься», — как будто и о Нем это сказано. «Кость Его да не сокрушится?» Нет, ветхого Адама костяк в новом — сокрушается.
Часто бывало, идучи за Ним, искал я следов Его на земле, но не находил, и мне казалось, что Он идет, земли не касаясь.