Иисус неизвестный

Мережковский Дмитрий Сергеевич

II

Путнику, сходящему из Иерусалима в Иерихон, Путем Крови, открывается вдруг, с одной из крутых извилин дороги, зияющая в земле, вулканическая трещина, как бы адово устье, но если заглянуть в нее, то увидишь подземный рай, цветущий и зеленеющий в мертвой пустыне — море камней, как бы маленький «Остров Блаженных», «Атлантиду», — нынешний оазис Wadi Kilt, древний Крит: имя это дано здешнему потоку выходцами с о. Крита, конечно, керетимами. [334] Странно-чудно, в немой и безводной пустыне, гулкое, полное шумом потока, ущелье, как бы раковина, полная немолчным шумом волн морских.

334

Dalman, 98, 99. — Schneller, Kennst du das Land, 368.

Крит-поток, Путем Крови продолженный, соединяет

Иерусалим-Голгофу, место Креста, с Иорданом, место Крещения, — тайну Востока с тайной Запада.

«Скройся у потока Крита, [335] что против Иордана», — говорит Господь Илии, первому Предтече (III Цар. 17, 3–4), может быть, и Предтеча второй, Иоанн, скрывался у того же потока, от нечестивого царя Ирода, как Илия — от нечестивого царя Ахава: Крит впадает в Иордан в двух шагах от Вифавары-Вифании. В этом подземном раю, где в зелено-влажной, точно подводной, только полуденным солнцем пронизанной, тени виноградных лоз, лавророзовых кустов и бальзамных вересков, водится множество диких пчел, мог находить Иоанн соты дикого меда, которым питался (Мк. 1, 6.)

335

Два чтения: «Хорас», Chorath, у LXX толковников, и Kretha, «Крит», в еврейском подлиннике.

Если же Иисус провел несколько дней после крещения в Вифаварских шатрах, что очень вероятно («Равви, где живешь?» — «Подите и увидите», Ио. 38–39), то и Он видел Крит.

III

Имя самого Иордана занесено в Палестину с о. Крит, где племя Кидонов, как мы узнаем из Гомера, —

обитало у светлых потоков Ярдана. [336]

Это первый дар Крита Св Земле, а вот и второй.

В начале XX века, в развалинах Кносского дворца на о. Крит, найден древний языческий крест, гладкий, бело-серого, волнистого мрамора, восьмиконечный, равнобедренный, до того по виду схожий с нашим христианским крестом, что присутствовавший при находке греческий священник перекрестился и поцеловал его, «с не меньшим благоговением, чем, должно быть, поклонялись ему древние», — замечает английский археолог, Артур Эванс, открывший Кносс. [337]

336

Odys., Ill, v. 292.

337

Art. Evans. Palace of Minos, v. I, 1921, p. 517.

Критский крест относится, вероятно, к середине или началу второго тысячелетия, временам до-Моисеевым; но, подобные этому, кресты могли быть, конечно, и раньше, во дни до-Авраамовы: «прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Ио. 8, 58)

«С Крита, — полагает Эванс, — крест занесен в Палестину, где, после тысячелетнего сна и забвения, снова вознесся Крестом на Голгофе». [338]

IV

И наконец третий чудеснейший дар Крита Св Земле: Голубка, великая богиня-Мать, чьи бесчисленные, глиняные и каменные изваяньица находятся уже в неолитных слоях (современных «Атлантиде-Потопу»), по всей Европе, Северной Африке и Западной Азии, от Персидского залива до Атлантики. [339] Это великая богиня-Мать, может быть, не только нашего второго человечества, но и первого, — крито-эгейская Бритомартис, [340] эллинская Афродита Небесная, Урания, вавилонская Иштар, ханаанская Астарта, иранская Анагита, — вечная Дева-Мать, с Младенцем на руках. [341]

338

Evans, 666.

339

Д. Мережковский, Тайна Запада, II, Боги Атлантиды, гл. 9, Синяя-Белая-Черная, IX.

340

Britomartis, имя позднейшее, древнее — нам неизвестно.

341

H. Leisegang, Pneuma Hagion, 1922. S. 89. — H. Gressmann, Die Sage von der Taufe Jesu und die vorderorientalische Taubeng "ottin, 1920 (Arch. F. Relig. Wissensch., XX, B. Heft 1–2). S. 1— 40.

В древнеханаанском городе Аскалоне, та же Мать-Голубка нисходит на бога Сына, критского Кинира-Адониса, чьи таинства («воззрят на Того, Кого пронзили», Зах. 12, 10) совершались на полях Меггидонских, видных с Назаретского холма, в конце Иезреельской равнины,

у подножья Самарийских гор, где поклонялись Шехине, исходящему от лица Господня Сиянию, в образе все той же белой Голубки-Матери. [342]

Antiquam exquinte matrem

Матери древней ищите, —

скажет Виргилий об этой критской богине-Матери двух человечеств, или трех, если за нашим, вторым, будет третье. [343]

342

Schehinah. — H. Holtzmann, Hand-Commentar zum. N. T., 1901. S. 44.

343

Aeneid., III, v. 96.

V

Стаи белых голубок, летающих над Вади-Кильтом, Критским ущельем, можно видеть и в наши дни. Не залетела ли одна из них под грозовую тучу, в тот день, когда крестился в Иордане Иисус, и «отверзлись Ему небеса» (Мт. 3, 16)?

Реющей над птенцами, голубке подобен был Дух Божий, носившийся над водною бездною хаоса, Tehom, по истолкованию Талмуда; выпущенная Ноем из ковчега, носилась она же и над водами потопа; слетит и на воды Иордана. [344]

344

Та же белая Голубка — Bath goi, «Гласа Божия Дщерь», и «Слава от Лица Господня», Schehinah. — Hagiga, 15a. — Berachot, За, ар. J. Klausner, Jesus of Nazareth, 252. — H. Holizmann, 444. — W"unsche, Neue Beitrage zur Erleuterung der Evangelien, 21, 308, 385, 501.

Три Голубки — вестницы трех человечеств; первого, допотопного, второго, нашего, и третьего, идущего за нами.

Понял бы, может быть, Кеплер, так чудесно угадавший в неверных астрономических выкладках о Вифлеемской звезде, настоящий год Р. X.; поняли бы, может быть, и вавилонские астрономы, так напуганные прэцессией (продвижением) весенне-равноденственной точки этого года в знак Рыб — второго Потопа; поняли бы, если бы жили в наши дни «Атлантиды-Европы», то, чего мы все еще не понимаем: что значит эти три Голубки — три знамения Конца.

Кроме нас, не мог бы их увидеть никто, за два тысячелетия христианства; да и мы видим их только еще глазами, — не сердцем. Но, если бы мы знали сегодня, что будет завтра, то, может быть, увидели бы и сердцем, и волосы на голове нашей зашевелились бы от ужаса.

VI

Рыба соединяется с Голубем в древнейших катакомбных росписях. Рыба в них означает Христа, потому ли, что первые буквы греческих слов:, составляют слово:, Рыба, или потому, что первохристиане знали о явленном тогда уже не только мудрецам, но и младенцам, продвижении равноденственной точки мира в знак Рыб — второго, огненно-водного Потопа — конца второго, человечества, — для первохристиан ужасающей радости: «когда начнет сбываться, то восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше» (Лк. 21, 28.)

Рыбы Небесной божественный род… пищи сладкой, как мед, вкуси из рук Спасителя, —

сказано в одной из надписей раннехристианской Галлии. [345]

В росписи амфоры, найденной в южной столице Крита, Фэсте, Рыба, на спине, возносит Голубя из Океана к звездному небу, где Голубь клюет с тычинок расцветающего лотоса медвяную пыль — райскую пищу. [346] Роспись эту, относящуюся, может быть, к таинствам до-Моисеевых, до-Авраамовых дней, лучше всего объясняет та раннехристианская, катакомбная надпись: «Рыбы Небесной божественный род пищи сладкой, как мед, вкуси».

345

Pectorius d'Autun. — M. Goguel, L'Eucharistie, 1910, p. 280. — O. Pohl, Das Ichthys-Monument von Autun, 1880.

346

Lagrange, La Cr`ete ancienne, 1905, p. 105.

Кажется, самое древнее, от конца I или начала II века, изображение Евхаристии найдено в римских катакомбах, в cubiculum Люцины: Рыба, плывущая в воде, несет на спине корзину с хлебом и стеклянный сосуд с красным вином. Первые христиане, — сообщает бл. Иероним, — предлагали Тело Христово, в ивовых корзинах и Кровь, в стеклянных сосудах. [347] В росписи Люцины, Рыба соединяет воду Крещения с вином — кровью Евхаристия: Вода — Вино — Кровь — Огонь — Дух; Рыба внизу этой восходящей лестницы, а наверху — Голубь.

347

Jeron, ер. ар. Rustic., 125. — Goguel, 284.