Икона

Форсайт Фредерик

Брайан Винсент (Маркс), бывший солдат спецназа.

Николай Николаев, отставной генерал советских танковых войск.

Доктор Ланселот Проубин, специалист по генеалогии Геральдической палаты, Лондон.

Отец Григорий Русаков, бродячий проповедник, «возрожденец».

Делан, Магомед и Шариф, чеченские бандиты, телохранители.

Генерал Юрий Дроздов, бывший профессиональный разведчик, КГБ.

Леонид Бернштейн, председатель Московского федерального банка.

Антон Гуров, главный продюсер коммерческого телевидения, Москва.

Генерал-майор Валентин Петровский,

начальник управления по борьбе с организованной преступностью г. Москвы.

Генерал-майор Михаил Андреев, командир Таманской дивизии.

Генерал Вячеслав Бутов, заместитель министра обороны, Москва.

Генерал Сергей Корин, начальник президентской охраны, Кремль.

Часть I

Глава 1

Это было лето, когда цена буханки хлеба поднялась до миллиона рублей.

Это было лето, когда третий год подряд не уродилась пшеница и второй год продолжалась гиперинфляция.

Это было лето, когда в тёмных переулках далёких российских провинциальных городов начали умирать от недоедания люди.

Это было лето, когда в своём лимузине потерял сознание президент, находясь слишком далеко от места, где ему могли бы оказать помощь и спасти, и когда старый конторский уборщик украл некий документ.

После этого уже ничто не могло оставаться неизменным.

Это было лето 1999 года.

В тот день стояла гнетущая жара, и водителю пришлось несколько раз посигналить, прежде чем охранник распахнул огромные ворота Боровицкой башни Кремля.

Когда длинный чёрный «Мерседес-600», замедлив под аркой ход, выезжал на Красную площадь, телохранитель президента опустил стекло и прикрикнул на солдата охраны. И когда мимо проезжала вторая машина с ещё четырьмя телохранителями, бедняга застыл, вскинув руку, в надежде, что это сойдёт за отдание чести. Машины проехали.

На заднем сиденье «мерседеса», погрузившись в раздумье, сидел президент Черкасов. Впереди находились водитель и личный телохранитель.

За окном последние унылые окраины Москвы сменил сельский пейзаж с полями и рощами, но настроение Президента России оставалось подавленно-мрачным, и на то имелись основания. Прошло три года, с тех пор как он занял этот пост, сменив больного Бориса Ельцина 1 , и всё это время он оставался свидетелем, как его страна катится вниз, к разрухе. Эти три года были самыми несчастливыми в его жизни.

Зимой 1995 года, когда, слывший прагматиком-технократом, способным укрепить экономику, он был назначен Ельциным на пост премьер-министра, россияне пошли к избирательным урнам, чтобы голосовать за депутатов нижней палаты нового парламента — Государственной думы.

1

Автор использует как вымышленные, так и подлинные имена, названия мест, улиц и организаций. — Здесь и далее примеч. пер.

Выборы в Думе имели определённое

значение, но не являлись жизненно важным событием. В течение предыдущих лет власть всё больше и больше переходила от парламента в руки президента, и главную роль в этом процессе сыграл Борис Ельцин. К зиме 1995 года Большой Сибиряк, который четыре года назад, в августе 1991 года, при попытке государственного переворота взобрался на танк, чтобы отстоять демократию, вызвав тем самым восхищение не только России, но и Запада, превратился в «трость, ветром колеблемую».

Выздоравливая после второго за три месяца сердечного приступа, опухший и обрюзгший, он наблюдал за парламентскими выборами из клинической больницы на юго-западе Москвы, на Воробьёвых горах, прежде носивших название Ленинских, и видел, как его политические сторонники оттесняются на третье место. Впрочем, это не могло иметь решающего значения, как это произошло бы на Западе. Ельцин, будучи президентом, сосредоточил в своих руках огромную реальную власть. В отличие от Соединённых Штатов системы сдержек и противовесов, с помощью которой конгресс мог влиять на Белый дом, в России не существовало. Ельцин имел возможность реально управлять страной посредством собственных указов, не слишком обращая внимание на парламент.

Но парламентские выборы по крайней мере показали, куда дует ветер, и выявили тенденции в отношении более важных президентских выборов, намеченных на июнь 1996 года.

Новой силой на политическом горизонте зимой 1995 года по иронии судьбы оказались коммунисты. После пяти лет реформ Горбачёва и пяти лет правления Ельцина, сменивших безраздельную тиранию коммунистов, русский народ начала охватывать ностальгия по старым временам.

Коммунисты под руководством Геннадия Зюганова рисовали картины прошлого в розовом свете: гарантированная работа, твёрдая зарплата, доступные цены, законность и порядок. Деспотия КГБ, «архипелаг ГУЛАГ» с его лагерями рабского труда, подавление свободы в любом её проявлении не упоминались.

Российские избиратели уже успели испытать глубокое разочарование и в демократии, и в капитализме, призванных спасти человечество. Причём слово «демократия» произносилось с особым презрением. Для многих русских, видящих вокруг всеобщую коррупцию и стремительно растущую преступность, это слово означало большую ложь. Когда подсчитали голоса на парламентских выборах, то оказалось, что коммунисты получили возможность сформировать самую крупную фракцию депутатов в Думе и право выдвижения спикера.

Другую крайнюю позицию занимали диаметрально противоположные им неофашисты Владимира Жириновского, возглавлявшего партию, как бы в насмешку названную либерально-демократической. На выборах 1991 года этот грубый демагог, отличавшийся эксцентричным поведением и пристрастием к весьма резким выражениям, имел поразительный успех, но сейчас его звезда уже заходила. Тем не менее это не помешало ему сформировать вторую по величине депутатскую фракцию.

Центристские партии, придерживавшиеся курса экономических и социальных реформ, которые уже начали осуществляться, заняли третье место.