ИлКир. Том 2
Шрифт:
– Спасибо. Ты тоже ничего. Так что такое “рубашка-парень”?
Я сбивчиво начал объяснять ей суть этого фразеологизма. Она делала вид что слушает, кивала головой и даже задавала уточняющие вопросы.
Через пару минут мимо нас по улице неторопливо проплыли два фургона-платформы. С виду они казались абсолютно обычными, практически точными копиями того, на котором нас везли из порта в бар Цветок. И если бы Олина не указала на них глазами, я никогда бы не подумал, что они представляют какую-то угрозу.
Подлетев к дому, в котором находился телепорт, транспорты остановились. Мгновенье ничего не происходило, а потом у них разом распахнулись все двери и наружу шустро посыпали бойцы в уже знакомой нам чёрной форме. Двигались они быстро и слажено – как единый организм. Большая их часть сразу устремилась в дом, несколько человек двинулось в переулок, видимо к заднему входу, а четверо остались у платформ, наставив свои энергомёты на подъезд и окна.
Олина покачала головой, но ничего не сказала. Народ на улице, также заметив чёрных, благоразумно поспешил удалиться от дома на безопасное расстояние и уж потом глазеть в своё удовольствие.
– Посмотрели, может пора уходить? – тихонько проговорил я.
Наёмница не ответила. Подождав ещё немного, она достала из кармана небольшой, размером с монету чёрный предмет, крутанула его в пальцах, глянула на меня и переломила пополам. В следующий миг рвануло. Весь дом озарился изнутри, из окон и из подъезда вырвалось пламя. Грохот сотряс улицу, нас обдало взрывной волной. Тех зевак, кто стоял ближе всех к эпицентру взрыва, сбило с ног, остальные бросились врассыпную.
Олина взяла свою кружку и, словно не замечая творящегося вокруг хаоса, спокойно допила пиво. Довольно выдохнув, отставила опустевшую посуду, кинула рядом пару монет, и всё также спокойно поднялась.
– Идём, закончим начатое, – обронила она и, развернувшись, неспешным шагом, двинулась к пылающему дому.
Пару мгновений я сидел, тупо таращась в её удаляющуюся спину и пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли, а потом, не дождавшись каких-либо вразумительных команд от головы, ноги сами понесли меня за ней. Догнал я её уже у платформ-транспортов – почитай у самого дома. От последнего несло жаром, в воздухе пахло дымом, обожжённым мясом и ещё чем-то.
Двое в черной форме, те, что стерегли дверь, погибли. Их тела валялись у входа в дом бесформенными кучами и дымились. А вот двое других, которые “держали окна”, похоже, отделались контузиями. Во всяком случае, один барахтался на земле, а другой уже поднялся на колени и, судя по всему, собирался с силами, чтобы встать.
Ох, лучше б он продолжал лежать. Олина сходу врезала ему по лицу так, что бедняга опрокинулся на спину. Затем, не останавливаясь, она выхватила свой пистолет и быстро проверила обе платформы. Я всё это время переминался с ноги на ногу над поверженным чёрным, не зная, что делать.
Закончив осмотр, наёмница распахнула заднюю дверь одного из фургонов и скомандовала:
– Илья, грузим их.
Совместными усилиями мы закинули обоих уцелевших в кузов. После чего, по приказу своей напарницы, я последовал за ними и принялся их тщательно обыскивать и связывать. Олина же уселась на место водителя, и транспорт, рванув с места, понёсся прочь.
Глава 3.
Конспирология и очная ставка.
Допрос с пристрастием проходил в нескольких кварталах от взорвавшегося дома. Заметая следы, мы поплутали по переулкам и подворотням, свернули в неприметный тупичок и, протаранив хлипкие ворота какого-то заброшенного сарая-гаража, загнали фургон внутрь.
Вытащив всё ещё не очухавшихся пленников, усадили их спиной к стене. Олина проверила крепость пут и, удовлетворившись моей работой, принялась энергично приводить бедолаг в чувства. Я же, встав позади неё, наблюдал за происходящим и заодно рассматривал “чёрных”.
Один, оказался совсем молодым парнишкой лет шестнадцати. Курносый нос, только-только проклюнувшийся пушок над верхней губой и большие голубые глаза, непонимающе смотрящие по сторонам и медленно наполняющиеся ужасом, – всё это никак не вязалось с грозной чёрной формой, в которую он оказался одет. Его напарник, наоборот, производил впечатление матерого волчары. Ломаный нос, шрам на щеке, тяжёлая квадратная челюсть и колючий холодный взгляд глубоко посаженных глаз. Не хотел бы я с таким встретиться при других обстоятельствах.
– Знаете, кто я? – дождавшись, когда пленники окончательно придут в себя и сфокусируют взгляды, задала вопрос Олина.
Ответа не последовало, оба “чёрных” молчали. Парнишка сжался и старательно отводил взгляд. Старший сидел прямо, смотрел без страха и даже с вызовом.
Видя, что отвечать ей никто не собирается, наёмница залепила обоим по звонкой оплеухе. Паренёк дёрнулся и чуть не заплакал, его напарник лишь слегка наклонил голову от удара.
– Ещё раз. Знаете, кто я?
– Мелкая шлюшка? – осклабился матёрый. – Шлёпни меня ещё, меня эта заводит.
– Очень остроумно, ты, я вижу, шутник. – Олина мило улыбнулась и вдруг стремительным движением выхватила нож и сразмаху вонзила его в грудь чёрному.
Я не успел не то что ничего сделать, а даже понять, что произошло. Смерть наступила мгновенно. Сталь пронзила сердце. Пленник продолжал скалиться, но глаза потухли. Наверное, он даже сам не понял, что произошло. Стани выдернула нож, из раны хлынула кровь, голова покойника бессильно упала на грудь.
– Ты его убила, – поражённо выдохнул я, констатируя очевидное.
– И что? – Олина невозмутимо принялась вытирать нож о форму убитого.
– Он был безоружен… связан…
– Илья, не беси меня!
– Но так нельзя… это же человек!
– Заткнись. Если хочешь, поплачь о нём, только мне не мешай. Я тут ещё не закончила.
От этих слов паренёк, который и так прибывал в ужасе, совсем потерял контроль над собой, он заскулил и заплакал одновременно. Постарался отползти от наёмницы и своего покойного товарища, а ещё, судя по донёсшемуся до меня запаху, кажется, обмочился.