Иллюзия греха

Маринина Александра

— А... этот... ну, Волохов, он что, занимался с ней?

— Он так говорит.

— Вот видите, значит, он все-таки о ней заботился. Нет, не может быть, чтобы мы были ему безразличны. Анастасия Павловна, почему он не хочет меня знать? К младшим ходит в больницу, а ко мне ни разу не пришел. Это из-за того, что я такая страшная?

— Господи, Ириша, что ты такое говоришь? — возмутилась Настя. — Кто тебе сказал, что ты страшная? Глупости какие!

— Нет, правда, у меня все лицо в прыщах, и спина тоже. Ему, наверное, неприятно, да?

Черт с ним, внезапно подумала Настя, если девочка хочет сказку, она ее получит. Как бы там ни было, но всей своей несчастной жизнью она эту

сказку заслужила.

— Послушай меня, Ирочка, я вчера не все тебе рассказала. Даже не знаю, почему решила сначала утаить от тебя правду, но теперь, думаю, надо сказать. Волохов очень хорошо тебя знает.

— Откуда?

— Он живет рядом с тобой.

— Прямо в нашем доме? — вскинулась Ира.

— Да.

— А в какой квартире?

— В твоей.

Повисло молчание. Ира напряженно обдумывала услышанное, не сводя с Насти пристального взгляда. Потом тихонько сказала:

— Георгий Сергеевич. Он мне сразу так понравился. С самого первого дня. Я как чувствовала... Как чувствовала... Он всегда обо мне заботился, старался подкормить, помочь чем мог. Теперь я точно знаю, мы ему нужны. Просто он боялся, что мы его не простим. Как хорошо, что вы мне сказали.

У Насти язык не повернулся объяснить Ире, что Волохов жил рядом с ней не потому, что пытался помочь, а исключительно потому, что ему необходимо было наблюдать за одним из самых удачных объектов своих чудовищных экспериментов. И вопрос о том, простят или не простят его дети и их матери, беспокоит доктора Волохова в самую последнюю очередь, если вообще беспокоит.

За окном стало уже совсем светло, теперь уж вор не появится, ему нужна темнота. Настя отпустила Иру на работу, выпила вторую чашку кофе и стала готовиться к следующему рабочему дню в библиотеке.

Веселая Ниночка появилась в читальном зале сразу после обеда. Настя сначала не обратила на нее внимания, продолжая подбирать заказанную читателями литературу и расставляя по полкам те книги, которые уже сдали.

— Настя, — окликнула ее Ниночка, — кому ты выдавала перевод Дюруа?

— Никому, — машинально ответила Настя, потом спохватилась: — А в чем дело?

— Не могу найти. Ты его не перекладывала никуда?

Вот оно. Не украсть и не просить взять на абонемент. Просто подкатиться к библиотекарю. Молодая симпатичная женщина с неустроенной личной жизнью, не оставляющая надежд удачно поймать мужа, легко пойдет на контакт, особенно если не пожалеть мужского обаяния и комплиментов. Этот вариант Настя как-то упустила. У нее был готов алгоритм действий на случай, если перевод будут спрашивать сотрудники института. В этом случае она бы ответила, что книга выдана на руки, но ее обещали к пяти часам вернуть, и дала бы честное слово, что обязательно оставит ее для читателя, пусть часам к пяти подойдет. За это время она успевает связаться по телефону с Гордеевым, и дальше незадачливого благодетеля возьмут на себя ребята. А вариант с сотрудницей библиотеки требовал другого решения, ведь если сказать Нине, что книга выдана, она поднимет формуляры и посмотрит, кто ее взял, чтобы лично договориться о скорейшем возврате работы. Хорошо еще, что Настя интуитивно догадалась убрать Дюруа с той полки, на которой он лежал, и переложить в другое место. Хороша бы она была, если бы сейчас Нина, не говоря ни слова, прошла к стеллажу и спокойненько взяла книгу, а Настя и не заметила бы, занимаясь выдачей литературы и оформлением формуляров.

— Нина, я очень виновата... Ты прости меня, пожалуйста, — забормотала Настя. — Я ее домой взяла. Хотела почитать, а утром забыла в сумку положить. Я завтра принесу.

— Да ты с ума сошла! — взвилась Нина. — Какое «завтра»? Книга нужна сегодня. Кто тебе позволил брать перевод

домой? Я же тебя предупреждала, его часто спрашивают, а он у нас в единственном экземпляре. Вот что мне прикажешь теперь делать? Что я буду объяснять читателю? Что у нас новенькая, которая порядка не знает?

Настя решила не заострять внимание на вопросе, а почему, собственно, Нина решила выдать на абонементе книгу, которая числится за читальным залом. Это ведь тоже нарушение порядка. Ответ был заранее известен, а лишние вопросы могли бы насторожить библиотекаря.

— Ниночка, миленькая, — взмолилась Настя, — ну не ругайся, пожалуйста. Я завтра обязательно принесу.

— Книга нужна сегодня, — холодно ответила Нина.

— Ну хорошо, хочешь, я сейчас съезжу домой и привезу? Только читальный зал придется закрыть. Нина посмотрела на часы и кивнула.

— Поезжай, только быстро. Я абонемент закрою якобы по техническим причинам, а сама в читалке посижу. Сколько времени тебе нужно, чтобы привезти перевод?

— Полтора часа.

— Давай, беги в темпе.

Настя прошла в дальний угол, где лежала ее большая спортивная сумка, быстро оглянулась, незаметно сунула в нее перепрятанный перевод и помчалась к выходу. Поехала она, конечно, домой, хотя делать там ей было совершенно нечего. Лучше бы на работу смотаться, с Колобком поговорить, посоветоваться. Но делать этого было нельзя. Как знать, что именно сказала добрая Ниночка тому, кто попросил у нее Дюруа. Может быть, она сказала все как есть, мол, новенькая сотрудница нахально утащила книгу домой и забыла принести обратно, сейчас она съездит за ней и привезет, придется подождать часа полтора-два. И тогда, вполне вероятно, любитель редких книг по математике может потащиться за нерадивой новенькой сотрудницей, либо ради любопытства или из желания подстраховаться и лишний раз перепровериться, либо с иными какими нехорошими намерениями, например, отобрать у нее на обратном пути книгу с применением легкого физического воздействия. Поэтому ехать на Петровку никак нельзя. Настя добралась до дома, немало удивив мужа своим появлением в середине дня, и тут же бросилась к телефону.

— Виктор Алексеевич, он появился. Действует через библиотекаря Нину Камышову. Через пятьдесят минут книга будет у него.

— Понял, — коротко ответил Гордеев. — Не дергайся, все сделаем в лучшем виде.

— Я не дергаюсь, с чего вы взяли?

— А то я не слышу, — усмехнулся в трубку полковник.

Через сорок пять минут Настя вихрем ворвалась в помещение читального зала библиотеки.

— Вот, — запыхавшись сказала она, на ходу расстегивая сумку и доставая из нее перевод, — держи. Извини, что так вышло.

Она положила на барьер перед Ниной три толстые тетради в фирменной обложке Всесоюзного центра переводов. Нина молча взяла перевод и ушла в помещение научного абонемента, который находился в противоположном конце коридора на этом же этаже. Настя изнывала от любопытства, но продолжала терпеливо дорабатывать до конца дня. К счастью, ждать оставалось не так уж долго.

Нину Камышову «вел» Коротков. Он успел приехать в институт еще до того, как вернулась Настя с переводом, и занял позицию, позволяющую ему видеть Нину и всех, с кем она общается. До закрытия научного абонемента Камышова никому перевод не отдала, в пять часов закрыла помещение и ушла из института. Юра осторожно довел Нину до дома, поднялся по лестнице на один пролет выше и стал ждать. В половине восьмого Камышова вышла из квартиры, и, судя по одежде и украшениям, собиралась она на свидание. Через плечо висела маленькая сумочка на длинном ремешке-цепочке, а в руках она несла пластиковую сумку с ручками, в которой явно угадывались три тетради стандартного формата А-4.