Иллюзия греха
Шрифт:
Ничего не поделаешь, с идеей выкупить методику у Волохова придется проститься, выходить с ним на связь теперь нельзя, раз милиция на хвосте висит. Василий звонит каждый день, но новости у него малоутешительные. Этот иранский врач ничего понять не может. Кое-какие зацепки нащупал, но целостной картины у него не получается. Говорит, одного человека ему недостаточно, нужен как минимум еще один образец, а лучше — два-три. Ну, насчет двух-трех — это он перебьется, а вот одного надо бы раздобыть. Самое милое дело — старшая девочка Ира. Двое в больнице, но там после похищения Наташиной карты наверняка полно милиции, туда не сунешься. Остальные — такие крохи, что их мамаши на сантиметр от себя не отпускают, а если и удастся их похитить, то мамочки милиционеров за горло возьмут. Ире же двадцать лет, и она вполне может сама
Да, показать Иру вместе с сестрой — очень заманчиво. Но... Нет, от этой мысли все-таки придется отказаться. Нельзя ее трогать. Она была знакома с убитым парнем, Олегом. И похищена ее сестра. То есть у милиции она проходит сразу по двум делам. И ее отъезд, даже добровольный, вызовет подозрения. Придется обходиться одним образцом. Пусть этот иранский специалист покрутит Наташу как следует, пусть выжмет из нее все, что можно. На это вся надежда. Ах, как не вовремя попалась на их пути старуха Анисковец! Если бы не она, можно было бы спокойно дождаться последних произведений доктора Волохова, самых совершенных, самых удачных, а потом аккуратненько разработать и провести комбинацию, в результате которой строптивый Отец сам отдал бы методику. И даже недорого. Аякс уже примерно представлял себе эту комбинацию в самых общих чертах...
Но все пришлось менять и делать наспех из-за противной пронырливой старухи.
Вот уже второй день подряд Мирон всячески выказывал недовольство Наташей. Основная его претензия состояла в том, что она, как выяснилось, не разобралась в целом разделе математического анализа.
— Без этого мы не можем двигаться дальше, — говорил он сердито. — Это же азы, основы, и пока ты этого не поймешь, у тебя ничего не получится.
— Но ведь я решаю задачи, и решаю правильно, — оправдывалась Наташа. — Что тебя не устраивает?
— Ты просто вызубрила это, как мартышка. А мне нужно, чтобы ты понимала.
Наташа то и дело принималась плакать от досады и отчаяния, но попытки Мирона объяснить ей плохо усвоенный раздел «на пальцах» успеха не имели. К концу второго дня Мирон попросил охранника пригласить Василия.
— Василий Игнатьевич, у нас вся работа застопорилась, — убитым голосом сказал он. — Сколько времени у нас осталось до приезда ваших специалистов?
— Дней десять примерно. А что?
— Если я правильно понял, мы должны показать им Наташу во всем блеске как талантливого математика-вундеркинда. Боюсь, у нас ничего не выйдет.
— Это еще почему? — встревоженно спросил Василий. — Ты же сам мне сказал в первый день, что девочка — блеск. Говорил или не говорил?
— Говорил, — кивнул Мирон. — Но еще я вам сказал, если вы не забыли, что задатки у нее потрясающие, но все это нуждается в тщательной шлифовке. Этой шлифовкой я и занимался все время. А теперь оказалось, что у нее огромный пробел в азах. Выучить-то она выучила все теоремы, но понимания у нее явно не хватает. И это может нам все сорвать.
— Что же делать? У тебя есть предложения?
— Есть, но... Я даже не знаю.
— Говори, говори, — подбодрил его Василий, — если еще можно что-то исправить, мы обязательно это сделаем. Нельзя допустить, чтобы такие усилия оказались затраченными впустую. Может, тебе нужно дополнительное время, чтобы с ней позаниматься? Я могу договориться, чтобы эксперты приехали попозже, не через десять дней, а, скажем, через три недели. Тебе этого времени хватит?
— Дело не во времени, Василий Игнатьевич, а в моей неспособности объяснить этот раздел Наташе. Я же обыкновенный студент, хотя и способный, но не гениальный математик. А объяснить такие сложные вещи ребенку, даже одаренному, и всего за несколько дней может только гений, который умеет найти нетрадиционный подход, нетрадиционное видение проблемы, найти другую логику, понятную и простую.
— Ты хочешь сказать, что нужно найти такого гения и привезти сюда? Это уж ты хватил. Этого не будет. Ищи другой выход.
— Есть выход, он намного проще. Нужно найти одну книгу, написанную как раз таким вот гением.
— Нет проблем, — тут же отозвался Василий с видимым облегчением. Запиши название, мы раздобудем эту чертову книжку, если уж без нее никак нельзя.
— Никак нельзя, можете мне поверить, — горячо откликнулся Мирон. Она на этом разделе поплывет, если ваши эксперты будут проверять ее способности по части высшей математики. С химией и физикой у нее все нормально, а вот с этим... Он горестно вздохнул и выразительно пожал плечами.
Стихотворение, написанное Наташей Терехиной для ее маленького брата по случаю дня рождения, было распечатано в нескольких экземплярах и лежало на столах у полковника Гордеева, следователя Ольшанского, Насти Каменской и Юры Короткова. Они то собирались вместе, то расходились по своим кабинетам или по домам, и вчитывались, вчитывались в строки, слова, буквы, пытаясь сообразить, что же хочет сообщить похищенная девочка. Внимание сразу было привлечено к словам «Золотой человек», потому что слова эти встречались в стихотворении трижды, но ни для маленького Павлика, ни для Оли, ни для Ирины ничего не означали. Они не смогли припомнить, чтобы Наташа когда-нибудь рассказывала им о Золотом человеке и даже упоминала о нем. Значит, слова эти предназначались для них, работников милиции. Но что они означают?
— Может быть, бронзовый памятник? — выдвинул версию Гордеев. — Ее прячут в доме, рядом с которым стоит памятник из бронзы.
— Ага, бронзовый бюст на родине героя, — подхватил Коротков. — Это не так сложно, перечень этих бюстов и городов, где они установлены, можно найти.
— Вот и найди, — распорядился Гордеев. — А мы пока будем дальше думать. Что еще?
— Еще был роман «Золотой человек», — вспомнила Настя. — Автор — Мор Йокаи.
— О чем там речь?
— Венгрия, девятнадцатый век.
— Сомнительно. Но роман нужно найти и быстро просмотреть, может быть, в тексте есть подсказка. Еще?
— Город, на гербе которого изображен человек...
— Золотые прииски... Старатели...
— Герой какой-нибудь детской сказки...
— Золотой человек... золотой человек...
Версий было много, и ни одна из них не казалась наиболее вероятной. Все были одинаково сложными и одинаково сомнительными. Чтобы отработать каждую, требовалось время. Но у Гордеева и его подчиненных не было уверенности в том, что временем они располагают достаточным. Коротков раздобыл список бронзовых бюстов, установленных в свое время в городах, где родились Герои Советского Союза, в эти города немедленно полетели спецсообщения о необходимости дать оперативную информацию о строениях, расположенных вблизи указанных скульптурных шедевров. Настя за одну ночь перечитала роман Йокаи «Золотой человек», Миша Доценко занимался геральдикой и изучал гербы городов России и СНГ. И ни разу у оперативников не возникло того знакомого ощущения, от которого перехватывает на мгновение дух: «Вот оно!»