Иллюзия любви
Шрифт:
— Заров что-то хочет с ним сделать, — Михаил кивнул в сторону высящейся над городом статуи Иисуса и закурил.
— Что именно?
— Заставить её взлететь или исчезнуть, переместить, оживить. Тут только угадывать.
— И ему плевать как отреагируют местные?
— В этом весь Заров. Он любит эпатировать. Ему не так просто запретили въезд в Ватикан. Он по щелчку пальцев поменялся одеждой с пришедшим высказаться понтификом.
— Ты знаешь как он это сделал? — удивилась я.
— Он сам рассказал. Тогда же со сцены, — усмехнулся Михаил. — Ему удалось заменить рясу Папы на аналогичную,
— А рясу как успел надеть?
— Точно так же, но наоборот — прозрачная была на нем с самого начала, в нужный момент загорелись встроенные в ткань белые лампочки. Тогда же он сказал, что бесов нет, бояться нечего, и высказался в поддержку науки. Я уверен, что когда Люцифер уйдет на пенсию, начнет вести пропаганду против экстрасенсов, гадалок, народных лекарей и прочих шарлатанов.
Такие разговоры меня немного отвлекали и успокаивали. Я смотрела на Михаила и искала в нем то, что мне бы понравилось. Даже находила — симпатичная внешность, пусть и без утонченности, хрипловатый, приятный голос, отсутствие напускной таинственности и пафоса.
Но я постоянно сравнивала его с Заровым, и это сравнение для меня лично было совсем не в пользу Ковальски.
У него зазвонил телефон, он принял вызов.
— Прогуливались. Сейчас приедем, — коротко сказал он.
— Заров? — предположила я.
Михаил кивнул.
— Приглашает нас обоих на прогулку на яхте. Сказал, что хочет со мной поговорить.
Хоть бы их разговор не перешел в мордобой. Михаил к счастью не спешил говорить Зарову о том, где мы были. Если все сойдется и это ребенок Ковальски — я сама поговорю с Люцифером.
Подъехала машина такси — на сей раз водитель был невысоким лысоватым толстяком с внушительными, закрывающими рот усами. Вел он неспешно, напевая какую-то песенку себе под нос. Сидящий рядом Михаил постоянно оборачивался. Иногда на его лице мелькало беспокойство, но он тут же приводил эмоции в порядок.
— За нами следят? — спросила я, когда он очередной раз обернулся.
По коже пробежал холодок.
— Может, — ответил Михаил, пытаясь казаться спокойным. — Темно-синий "Фиат" едет за нами от самой клиники. Хоть может тебя узнали фанаты Зарова или вовсе совпадение.
Или люди самого Зарова…
Михаил на пальцах объяснил водителю свою просьбу проехать через пару узких переулков, тот кивнул, свернул раз, потом второй, въехал в небольшой дворик, где не было ни одной машины, выехал с другой стороны.
Все это время Михаил постоянно смотрел в заднее стекло, а я нервничала.
Что, если Саша сказала не всю правду? Если меня все еще хотят убить? А в безлюдном дворике учинить расправу куда проще, чем на оживленной улице.
— Кажется, они отстали, — сказал Ковальски, когда мы снова выбрались на переполненную машинами улицу. — Или поняли, что мы о них знаем, и прекратили.
— Ты же все еще не веришь Зарову, что он не стоит за теми ограблениями?
— Мое дело не верить или не верить, а раскрывать правду. Пока что все выглядит так, будто у Зарова есть небольшая группа. Три или четыре человека, не больше. И это выглядит именно
Лицо Михаила снова побагровело от злобы. Казалось, что в любой момент он сорвется.
От этого я нервничала еще больше.
— Заров же сказал, что ты получишь свои доказательства?
— Он-то сказал. Но если бы он был не при чем и знал имена этих бандитов — просто сказал бы мне их. Черт! — Ковальски со злобы ударил себя по колену, я же верила в Люцифера.
Может, он не знал кто стоит ему козни, но догадывался, где случится ограбление во время этого выступления.
Машина выехала к причалу, где среди множества яхт, лодок и барж я увидела ту самую, на которой мы прибыли сюда. Белоснежную с светло-голубыми полосками на бортах. Люцифер стоял на её носу и смотрел на нас. На нем была белая рубаха с короткими рукавами и бежевые брюки, из-за чего он казался с судном одним целым.
Машина остановилась, я приблизилась к Зарову и увидела, что он тоже не радуется. Этот его взгляд, смотрящий будто бы насквозь, мог означать что угодно, но только не радость.
Когда мы поднялись на борт, Люцифер даже не посмотрел на меня. Будто бы я была невидимой. Он подошел к Михаилу, они обменялись рукопожатиями, встретились взглядами. Смотрели друг на друга так, будто готовые к сражению дуэлянты, от чего становилось не по себе.
— За нами кто-то следил, — первым нарушил молчание Михаил.
— Я знаю, — ответил ему Люцифер. — Они и сейчас следят. Черная машина слева возле причала.
Михаил слегка повернулся, посмотрел туда, куда показывал Заров, едва заметно кивнул.
— Идем, — все так же смотря Ковальски в глаза, сказал Люцифер. — Нам надо поговорить. Наедине.
***
Говорили они долго и тихо. Я пыталась подслушать, что происходит в каюте яхты, но крепкие стены не оставляли мне шанса. В итоге бросила эту затею и улеглась в шезлонг на корме. Здесь было приятно: пахло морским бризом, в девственно-чистых небесах парили чайки, яхта качалась на волнах, убаюкивая, как колыбель.
Хотелось на что-то отвлечься и я включила стоявший здесь же маленький переносной телевизор. Сразу же попала на местный канал, где вещал кто-то из бразильского духовенства, а на фоне висела фотография Люцифера Зарова.
Я не знала ни слова по-португальски, но было понятно, что этот человек настраивает народ против выступления.
Потом показали одну из улиц, на которой разогрелся митинг. Люди несли транспаранты с перечеркнутым лицом Зарова, плакаты, на которых Иисус дает Люциферу пинок под зад, кресты…