Иллюзия любви
Шрифт:
И зачем Люциферу все это?
Он не мог выбрать страну и город, где получше отнеслись бы к его шоу? Но нет, он специально дразнил судьбу, в надежде в очередной раз избежать её удара. А выступающих против хватало. Мужчины и женщины, богатые и бедные, молодые и старые — казалось, что вся страна ополчилась на Люцифера Зарова. Будет совсем неудивительно, если среди стольких людей найдется один вооруженный псих…
Это лишь дело времени.
Если его не будет тут — обязательно найдется в следующий раз.
Или через один. Но найдется обязательно.
— Не
— Зачем ты их провоцируешь? — спросила я, взглядом пытаясь найти Михаила, но того не было.
— Ты знаешь Джошуа Чамберса? Или Владислава Черногорского? Или Микеле Дель Неро?
Я пожала плечами.
— Все они — талантливые иллюзионисты. День Неро за минуту выстроил в Сахаре скульптуру из песка. Черногорский в прошлом году уменьшил Останкинскую телевышку до размеров спичечного коробка, а потом увеличил обратно. Но знает их не так много людей. Даже те, кто видели их представления вживую, на следующий день не вспомнили их имена. Однажды меня спросили как я смог уменьшить московскую телевышку. И пока я не показал статью в "Википедии", не верили, что это был другой человек.
— То есть это все реклама и не больше?
— Своего рода да, — Заров оперся на бортик яхты. — Я ни разу не говорил, что Бога нет. Я говорил что магии не существует. Что будущее за наукой. Ну и никогда не называл себя дьяволом. Люцифер — просто имя. Но они воспринимают это как вызов. Многие из тех, кто сейчас протестует, сами придут посмотреть выступление.
— А если кто-то из них возьмет оружие, а охрана не поспеет?
— Тогда я войду в историю, — развел руками Заров, будто бы говорил об обыденных вещах.
По его тону, взгляду, жестам было понятно, что он не шутит. Что он готов к тому, что не в этот, так в следующий раз, через год, через пять кто-нибудь его убьет прямо посреди номера, на сцене.
Поэтому мне было страшно. Не за себя, а за ребенка. Рано или поздно ради своего искусства Люцифер лишит его без отца. если это, конечно, его ребенок.
Он шагнул ко мне, вздохнул.
— Понимаешь, искусство иллюзии почти мертво. Зачем смотреть выступление иллюзиониста, когда любой специалист по видеомонтажу сможет нарисовать куда лучше? Нет времени думать над тем, как он это сделал, если на голову ежедневно сыпется тонна информации. Я не хочу, чтобы мой вид искусства стал рудиментом и умер.
Он сделал еще шаг, наклонился ко мне, легонько поцеловал в щеку.
— Я знаю куда вы ездили с Михаилом, — прошептал он.
Эти слова заставили меня встрепенуться. Я смотрела на Зарова, не в состоянии выдавить из себя ни слова. Словно была очарована и парализована.
— Не важно что скажут в той клинике. Окончательный выбор за тобой, — сказав это, Заров поцеловал меня в шею, провел языком по моей коже. Добрался до груди, а затем поднял голову и снова посмотрел мне в глаза.
— Это мой ребенок. Я чувствую. И это будет последнее представление.
— Твой… Но ты…
Черт! Что я говорю…
— Ты узнала, что я бесплоден, — он усмехнулся. — Это неправда. У меня был какой-то там сложновыговариваемый диагноз, я лечился, но его суть не в том, что я не могу стать отцом. Просто шанс этого очень низкий. Мой врач сказал, что может, один раз из тысячи, а может, один из миллиона будет успешным. Я верю, что это произошло.
А я не знала во что верить и на что надеяться.
Было страшно. Даже если Заров уйдет от дел, меньше узнавать его не станут.
Все же нужно дождаться результата в клинике.
— Расслабься, — сказал Люцифер, поднял меня на руки.
— Только не в воду! — противилась я.
— Тут нас могут увидеть. Зачем нам чужие глаза.
Он подошел к бортику, поднял меня, будто был готов бросить вниз. Я громко крикнула, а затем рассмеялась.
— Ладно, ладно, — с усмешкой на устах ответил он, неся меня в каюту.
Краешком глаза я заметила Михаила. Тот стоял опершись на бортик и курил. Пытался делать вид, что не замечает нас. но его недовольство все равно просачивалось. Он выбросил окурок за борт, сразу же поджег другую сигарету, неодобрительно измерил меня взглядом.
— Не беспокойся о нем. Вообще ни о чем не беспокойся, — шептал Заров, занося меня в каюту.
Я и пыталась. Расслабиться, ни о чем не думать, просто получать удовольствие от касаний и поцелуев Зарова, только это было не так просто. Что-то изнутри вновь и вновь грызло меня. Что, если я делаю все неправильно?
Люцифер положил меня на кровать и с прытью догнавшего добычу гепарда забрался под мое платье. Принялся ласкать соски, щекотать живот, облизывать мое тело. Потом помог мне избавиться от платья, и я даже не заметила когда связал им мои руки.
— Так будет лучше, — прозвучал шепот, но он меня не успокаивал. Я попыталась вырваться, но узел был слишком крепким, а руки Люцифера схватили мои ноги и развели их в стороны.
Заров налетел с силой и ревом урагана. Ураган пытался разметать все мои сомнения, уничтожить их, унести вдаль. И у него это получалось. Первым делом исчезла дрожь, сопровождавшая меня чуть ли не с момента прибытия сюда. Голова закружилась, освобождаясь от мыслей. Все тело приятно ныло.
Ураган буйствовал внизу моего живота, растворяя тревоги и боль, принося на их место удовольствие. Ураган мягко коснулся моей груди, точно выверенными движениями посылая сигнал в разум, что все будет хорошо. Ураган проник внутрь меня, взболтал там все, и вспыхнул наслаждением. Я громко закричала, на миг подумав, что Михаил точно услышит.
И пусть слышит!
Я стала с ураганом единым целым, а все остальное казалось лишь пылью, которую так легко сдуть.
Заров прикоснулся языком к моему пупку, оставляя влажный след, перебрался к груди, коснулся соска, направился к шее. Он, как художник, рисовал на мне видимый лишь им одним шедевр.
Мои руки дергались в желании схватиться за него, обхватить, но крепкий узел не позволял. Ну и пусть. Испортить сексуальный шедевр Люцифера было бы кощунством. Им можно только наслаждаться. Вдыхать приятный аромат дорогого одеколона, наслаждаться каждым касанием, чувствовать его внутри себя.