Иллюзия Реальности
Шрифт:
Военный пожал плечами, осмотревшись.
— Сложно сказать. Напряженно. Возможно, это связано с войной и новостями об уничтоженном повстанцами Приграничье.
— Да, сынок, повезет, если проберемся.
Медленно, но мы добрались до первых ворот. Машину проверили, сканировали номера и документы Ивана. Далее мы проехались по прямой дороге и свернули направо. Красавец стеклянный Витрум возвышался впереди, частично сливаясь с пустыней. Он отражал дюны и небо, исчезая, будто призрак.
Нас же туда пока не пустили. Заставили выйти и пройти к темному навесу.
Простись в преддверии солнцепека непросто, ведь жара буквально обдавала нас горячим паром. Я чувствовала, как нос обжигало изнутри, а подошва обуви нагревалась. Благо, под навесом стало лучше, но охрана Витрума не позволили расслабиться. Они сканировали коды с рук вручную. Тех же, кто не прошел распределение, проверяли либо по чипам, вшитым за ухом, либо по сетчатке глаз, если это был житель Пустоши. Однако найти ничего не удалось. Военным было не за что зацепиться. Формально мы не из Сильвы, путь машины были с номерами из города лесорубов.
Адам не оставался в сторону. Он выступал как организатор эвакуации. По версии командующего, граждане Сильвы перебирались из транспортных узлов, нарушенных действиями повстанцев. Все эти люди направлялись в Витрум, а военные, выехавшие с разведки на подмогу Сильве, приняли решение спасти людей от гибели в жаркие дни. Если бы все военные Сильвы выбрались из города, подобная легенда была бы провальной. Но выбралась только часть. Судьба остальных — не известна. Супруг говорил, что они спрячутся в убежище. Может им все же удалось спастись? — Мы можем ускорить процесс? — Я услышала, как Даттон твердо и настойчиво обратился к мужчине в военной форме. Так Адам рассчитывал на содействие в скором расселении гражданских. Но тот был намного старше и не скрывал презрения к молодому командующему, решившему указать ему как работать. Он даже не обратил внимание на воинский чин.
— Можем оставить всех здесь до открытия Витрума, если не терпится. А уже через три дня пообщаемся, проверим данные и расселим.
— Эти люди проехали огромное расстояние без еды и воды. Температура растет. Это может спровоцировать ухудшение состояния здоровья.
— Ничего, мы же терпим.
— Разве мы здесь не для того, чтобы обеспечивать мирным безопасность? — Холодным ровным голосом спросил Даттон. Я заметила, как военные Витрума становились расторопнее, — Мы с вами на одной стороне. Нельзя допустить жертв на пропускном пункте Витрума. Это портит престиж Андариона.
— Престиж Андариона портят солдаты, сдавшие Приграничье, парень!
Вот как они считают? В этот раз в глазах Командующего я увидела блеск, знакомый с детства. Боль предательства. Так же сказали и мне, когда мои родители погибли в Черных топях. Они шли бороться за лес, а получили пулю в висок и клеймо диверсантов. Это был мирный протест, запятнанный грязной ложью города под куполом.
— Оценивать бои в Приграничье очень удобно, когда сидишь за надежными стеклами Витрума, лейтенант.
Он ниже по званию. И только сейчас понял с кем говорил. Но это не мешало мужчине буквально выйти из себя. Его глаза налились кровью, а крупное лицо раскраснелось. Даже крохотный нос будто бы стал больше. Ответить военный ничего внятного так и не смог, а вот скорость проверки прибавилась. Я ликовала, позабыв о том, что мои данные остались в системе. И Эбена. Но где же он? Я не успела предупредить лекаря!
Я стала искать его взглядом, обернулась назад, вперед. Нигде и только до слуха донесся голос Миты. Пара стояла в стороне ото всех. Эбен что-то говорил девушке, а та кивала. Вид у нее был счастливый. Я не хотела им мешать, но пришлось. Я должна была успеть.
— Эбен? Мое присутствие рядом с ребятами создало неловкую паузу. Но скорее у Миты, нежели у брюнета. Он нисколько не смутился, посмотрел на меня и заботливо коснулся плеча.
— Эмбер, ты бледна словно снег. Как себя чувствуешь?
— Я? Не знаю…. Ох, да все в порядке. Не в порядке. И уже как несколько часов. Я устала. Очень сильно устала. А еще волненик сковало грудную клетку. Но это не важно. По крайней мере, сейчас.
— Прости, Мита, мне нужно предупредить его. Эбен, ты… Я ничего не сделала с тобой.
Прямо сказать я не могла, но темный волк понял. Пусть и не сразу. Я увидела по глазам.
— Понял. Придумаю что-нибудь.
— Уверен? — С опаской спросила Мита. Лекарь обернулся к ней, уверенно соглашаясь.
— Я последний человек, у которого могут быть проблемы в Витруме. Об этом можешь не волноваться.
В этой ситуации Мита не могла показывать свое волнение, пусть его и было легко прочитать во взгляде. Она расположена для общения и чего-то большего, чем дружба, но требуется время. Время, которого у нас у всех сейчас не было.
— Эй, вы! Чего встали? Идите сюда! — Крикнул Иван. Он решил быть замыкающим.
Я обернулась к лекарю, закусив губу. Насчет себя мыслей не было, но тревога о друге не стихала.
— Эбен, ты точно справишься?
— Да, точно! Не волнуйся! — Парень привлек меня к себе и аккуратно обнял. По телу пробежали мурашки. Сейчас казалось неправильным проявлять любой тактильный контакт, но лекарь преследовал свои цели. Он наклонился к уху и тихо прошептал, — Завтра в девять в холле на первом этаже. Надо поговорить. Наедине.
Когда Эбен отстранился, я еще смотрела в его глаза, пытаясь понять, что не так? Глаза у лекаря блестели, а губы напряженно сведены. Он отзывался на мою тревогу и это плохо. Было что-то такое, о чем Андерсон мог сказать только мне. Мита не видела его печали, ведь к ней брюнет обернулся уже с улыбкой. Он будто маску надел.
— Эмбер! Сколько могу звать? Идем скорее, — Иван взял меня за руку и потащил к солдатам со сканерами. Он торопился, потому что Адам попросил помочь. Супруг придумывал как решить вопрос с данными в системе по мне и отвлекал военных наставлениями. Он намеренно указывал на плохую работу, смещая фокус внимания на себя. Но его схеме не суждено было исполниться. Сделав шаг вперед, я почувствовала, как колени прогибаются, а земля стремительно приближается. Сильные руки мужа обхватили меня за талию…