Иллюзия Реальности
Шрифт:
— Она это восприняла несколько по-своему. Теперь понимаю, почему Старшая столбенела, когда я открывала рот.
— Да, ей пришлось нелегко. Если говорить прямо — ты не особо ей нравилась. Но Деметра стремилась обзавестись связями.
— Зачем ей ты? Из-за Хельги?
Эбен поджал губы. Даже в сравнительно плохом свете от фонариков я заметила, как покраснели его щеки.
— Ох, нет… Она хотела дочь пристроить?
— Не только ты распределением решаешь свои проблемы, Эмбер. Да она хотела для Розмари лучшей жизни.
— Деметра точно презирает меня после всего. Она
— Эмбер, это не важно. Я не заключал с ней сделку. У каждого свой мотив. Моим было спасение тебя. В определенный момент, когда ты потянулась ко мне, я решил, что у нас есть шанс. Без прошлого в Андарионе и в Пустоши ты могла бы начать все с нуля. Я хотел семью, детей, тихой гавани. Потому опирался на доказательную базу. Много лет назад ученым в Диалоне удалось продвинуться на две минуты в пространстве и времени. Говорят часы того ученого до сих пор показывают время будущего.
Я согласно кивнула, вспоминая как об этом рассказывала Нэн нам обоим. В то время я еще верила, что смогу так делать сама. Буду попадать в будущее, которое представлялось мне без людей и готовить для них сюрпризы.
— Ты прав, я любила историю Земли. И я чувствовала себя свободнее, когда была без памяти.
Я сплела пальцы наших рук, почувствовав, как плечо Эбена сильнее прижималось к моему. Я вспомнила о ране, но она оказалась на левом плече и до сих пор не обработана. Волки упрямы, что белые, что черные…
— А я понял, что ты не сможешь любить меня, пока есть Адам. Ваши с ним чувства настоящие. По светлому меня терзает чувство зависти.
— Эбен, прости…
— Ничего, — он поднял наши руки и высвободил свою, обхватив мое запястье, — Ни ты ни я не знаем покоя, выбрав в объект любви сложного человека. Ты для меня, Адам для тебя… Сколько у тебя было мирных дней, рядом с ним?
Эбен задел серьезную тему. Я старалась не цепляться за мысль о бесконечных поездках, одиноких днях в пустом боксе и опасности, исходившей от военных поселений для будущих детей. От обиды ком в горле засел. Я не стала отвечать, и друг все понял, потянув меня к себе.
— Отдохни. Нам все равно пока нельзя уйти…
Я припала головой к его груди и закрыла глаза, чувствуя тепло. Сопротивляться не стала. Мы страшно устали. Сон поглотил меня всю.
Проснулась только когда загорелся яркий свет. Люди вокруг ликовали. Улица тоже осветилась, послышался победный гул, а за ним взрывы.
— Наши идут! Наши идут!
Я поднялась на руках. Поняла, что лежала на ногах у Эбена, укрытая его курткой. Парень помог приподняться и коснулся лба, как будто невзначай. Лекарь в сердце никогда не изменяет своим привычкам.
— Что происходит?
— Пит подключил питание, а солдаты смогли отступить к городу. Он освобожден от предателей.
— Как же Пустошь? Те, кто воюют с нашими за воротами города?
— С питанием их сдерживают энергетическими пушками. Война перешла под наш контроль.
— Значит Адам вернется? — Я поднялась на ноги, поправляя одежду. Голова тут же закружилась, Эбен вовремя подхватил меня под руки.
— Эмбер, не забывай о своем положении. Ты бледна.
— Я хочу увидеть Адама. Он жив?
— Я уверен, с ним все в порядке.
Глава 23. Начало конца
Эбен не позволил мне покинуть штаб. На этот раз не сработали никакие уговоры. Несмотря на хороший прогноз, на улицах города все еще было небезопасно. Наши военные очищали город от предателей, при этом большая часть армии оставалась за воротами. Мы несли колоссальные потери…
Из места скопления случайных прохожих штаб официально перепрофилировали в пункт помощи гражданским и раненным военным. Народ стал прибывать. Пришли новости о том, что госпиталь Сильвы так же принял на себя большое количество жителей, ведь вход в подземный бункер взорвали. Теперь его пытались отбить наши. Наверняка внутри помимо горожан находились беглецы.
В жилых боксах никто не оставался и возвращаться туда было запрещено. Сейчас они опасны для всех.
Сирена наконец замолчала, уступив место звукам борьбы. Я слышала выстрелы, крики, команды военных и гул машин. Я пыталась разобрать среди них голос Адама, но тщетно.
Новостей о супруге не было. Я много раз пыталась связаться с ним по устройству связи, ведь наш канал работал. Но командующий не отвечал.
Прошло более пяти часов напряженного ожидания. Все это время Эбен старался держать меня в поле зрения, несмотря на занятость. Он был единственным лекарем в штабе. Парень охотно принял на себя заботы о помощи пострадавшим. Пользоваться всеми подручными средствами и лекарствами, которые удалось раздобыть в шкафах местных военных. И, чтобы не сойти с ума, я предложила свою помощь. Адам хотел, чтобы я работала в госпитале. Вот и подвернулась возможность пройти практику.
— Сможешь перевязать ему ногу? Только потуже. Не жалей, примени силу. Это важно, — кареглазый брюнет, едва заметно улыбнулся мне, руководя процессом. Он вытягивал лоскут и натягивал его в сторону, прокручивая вокруг голени раненного, — У меня нет ниток зашить рану, так что плотная перевязка единственный способ временно закрепить лоскут кожи.
— Я поняла. Это не сложно.
— Ты способная.
— Приходилось бинтовать военных у Бреши.
Эбен кивнул. Ему не понравилось то, что я сказала.
— Знаю, ты хотел бы видеть меня в уютном доме с книжкой и чашкой чая в руке, — усмехнулась я, подняв глаза к мужчине, который терпел мои манипуляции и старался не слушать наш разговор, — Я тоже хотела бы видеть, как ты принимаешь пациентов с жалобами на простуду в своем уютном кабинете.
— Кто бы мог подумать, что все изменится так быстро.
— Мы знали, что грядет война, — ответила я, с помощью Эбена перевязав хвостик бинта, — Это длиться всю нашу жизнь.
Эбен никогда не желал вовлекаться в войну. Он считал, что можно избежать этого, если действовать правильно. Парень никогда не поступал импульсивно. Мы принимали друг друга такими, какими мы были. Я вспомнила, как упрашивала его провести меня за стены города, но тот не согласился. Лекарь еще долго отговаривал меня от этой затеи, пока я не решилась пройти туда сама.