Шрифт:
Иллюзия справедливости.
В моём саду ланфрен-ланфра,
Два соловья и ворон.
Они беду ланфрен-ланфра,
Любви пророчат хором…
Песня из кинофильма
"Гардемарины вперёд".
Выстрел прозвучал оглушительно громко. Она ждала его, но всё равно он был словно гром. По лицу потекло что-то липкое и теплое. Людмила стерла это с лица ладонью, и увидела, что это кровь. Его кровь. Руки стали ватными, противная слабость стала растекаться
В её памяти всплыли события трёх летней давности. И она отчётливо услышала шум аэропорта, почувствовала его запахи и увидела свою мать. Ещё живую.
–Люлю, может зря, мы летим отдыхать за границу? Я что-то боюсь.
–Не бойся, мам, всё будет хорошо. Посмотришь хоть как отдыхать надо. А то всё дача, да санатории наши.
Потом самолёт, мягкие кресла и улыбающиеся стюардессы. Сон. Её разбудил крик. Людмила поняла, что случилось что-то страшное, но не могла сразу понять что. Салон самолёта был наполнен страхом.
–Мама, что случилось?
–Нас захватили, самолёт захватили, требуют денег и куда-то их отвезти.
А по салону расхаживали несколько человек в черных вязаных шапочках с прорезями для глаз. Всё было как-то нереально. Не кино, нет. Но что-то не так. Пока самолёт летел, казалось, что всё в порядке. Странно было только видеть людей в чёрных шапочках. Но когда самолёт сел, стало заметно, что эти люди начали волноваться. Наверное, их волнение передалось и пассажирам, и Людмилу окатила новая волна страха. Потянулись долгие часы ожидания. Никто не знал где они, и сколько им ещё сидеть в этом самолёте. Наверное, человек чует беду. Людмилу трясло. Не от холода, от страха. Хотя на пассажиров террористы не обращали ни какого внимания. Но всё в этой жизни случается вдруг. Даже если чего-то очень ждёшь. Нельзя избавиться от этого вдруг. Из кабины пилотов вышел один из террористов, он был или главным, или вёл переговоры. И непонятно к кому обращаясь, толи к пассажирам, толи к своим "друзьям" объявил, что их требования не выполняются и им придётся расстрелять несколько заложников. В салоне повисла тишина, казалось, что люди перестали даже дышать. Дальше было добавлено, что сейчас будет расстрелян первый заложник, через десять минут второй и так далее, пока их требования не будут выполнены. Дальше всё для Людмилы происходило в каком-то замедлении. Террорист, объявивший
Она не знала, сколько прошло времени, и что происходило вокруг, она ничего не видела и не слышала. Людмила очнулась только тогда, когда почувствовала, как её взяли под руки, и повели к выходу. "Наверное, моя очередь, ну и пусть…" Но её вывели на улицу, и повели к автобусу. Тут только она обратила внимание, что вокруг одни женщины из самолёта.
Как она узнала потом, после расстрела двух заложников, террористам были выплачена часть суммы, заправлен самолёт и выполнены ещё какие-то требования. Взамен террористы согласились отпустить всех женщин и детей.
Так закончился отпуск Людмилы. Три года назад.
В фирме, где работала Людмила, не знали о том, как погибла её мать. Она устроилась в неё где-то через год после её смерти. И вот её, и ещё несколько сотрудников премировали поездкой в Париж. Людмила сразу отказалась, но её уговорили. Уговорили подруги.
Весь полет она ждала. Ждала, что вновь появятся люди в масках, и снова начнётся кошмар. Кошмар, который снился ей по ночам: удивлённые глаза матери, изуродованный палец на руке, сжимающей горло матери, и выстрел. Людмила всегда просыпалась в момент выстрела. Но ничего этого не произошло. Самолёт взлетел и сел без всяких проблем. "Орли" встретил Людмилу, и её спутников шумной суетой. В душе стало спокойнее. Дела, или же суета отвлекает. Получение багажа, автобус, устройство в гостиницу. После волнения перелёта в душе начал появляться праздник. Тот, за которым они все сюда и прилетели. Людмилу удивляли только какие-то странные взгляды. Как будто с ней было что-то не так. Она даже несколько раз внимательно рассматривала себя в зеркале, но всё было нормально: и одежда, и макияж. "Наверное, нервное".
Конец ознакомительного фрагмента.