Иллюзия свободы. Куда ведут Украину новые бандеровцы
Шрифт:
Судя по всему, такой сценарий просчитывается некоторыми силами и рассматривается как желательный. Руководство Международного Республиканского института США (МРИ) на Украине намерено реализовать вместе с ВО «Свобода» совместный проект «Выборы и политические процессы в Украине», задачами которого станут «поддержка евроинтеграции и борьба с коммунистическим прошлым в украинском обществе». С формальной постановкой задач все понятно, она довольно стандартна и ни о чем в общем-то не говорит, а вот персоналии просматриваются любопытные. Директором МРИ является сенатор Джон Маккейн — тот самый, который стал известен откровенно антироссийскими заявлениями. Реальная цель проекта, таким образом, прослеживается достаточно ясно: максимально усилить «Свободу», и, используя её как инструмент, максимально отдалить Украину от России. Однако, как показано выше, события могут выйти из-под всякого контроля.
Вместе с тем, отдавая себе отчет в возможных
Решать эту проблему можно двояко. Можно наращивать градус противостояния — что сегодня чаще всего и происходит: при внимательном ознакомлении с вопросом мы обнаружим, что риторика обличителей «Свободы» очень часто бывает агрессивнее, чем даже риторика самих свободовцев. Привлекательность такой позиции в том, что она обеспечивает участникам этих игр постоянное присутствие в колонке новостей и громкий пиар. Вот депутат от «Батькивщины» Геннадий Москаль подал законопроект «О внесении изменений в Кодекс Украины об административных правонарушениях относительно установления ответственности за проявления ксенофобии, антисемитизма, расовой, религиозной и других форм нетерпимости». В админкодекс предлагается внести ряд статей, которые будут налагать наказание в виде штрафа, исправительных работ или ареста до 15 суток за ксенофобские высказывания, надписи или распространение запрещенной атрибутики. В законопроекте дается обозначение понятиям «ксенофобия», «фашизм» и «неонацизм», впервые в украинском законодательстве к формам дискриминации причисли и гомофобию.
Посмотрим, кстати, на определения. «Под неонацизмом в настоящей статье следует понимать политические и/или социальные движения, которые возникли после Второй мировой войны и стремятся восстановить национал-социализм, или провозглашают себя последователями Национал-социалистической немецкой рабочей партии и отстаивают биологический расизм, антисемитизм, гомофобию, радикальный национализм и используют фашистскую символику», — говорится в проекте.
Допустим, что законопроект примут. И что — он будет работать? Да никогда в жизни — по массе причин. Во-первых, та же «Свобода» легко уйдет от его определений — в них есть, и неизбежно будет, куча лазеек, сколько их не редактируй. А, во-вторых, невозможно бороться запретами с идеями, глубоко укорененными в общественном сознании и разделяемыми существенной частью общества. И никакие страшилки с отсылками к немецкому национал-социализму тут не помогут. Что в сухом остатке? Ненужный закон, который только усилит конфронтацию в обществе. Ну да, и «Батькивщина» пропиарит-ся. Более, увы, ничего.
Если запреты не работают, остаются попытки наладить диалог — нет, не с лидерами «Свободы» — лидеры, по законам жанра, могут и будут играть исключительно на обострение, — а с её избирателями. А чтобы такой диалог выстроить, нужно внимательнее всмотреться: а кто, собственно, голосует за «Свободу»? И кто пропагандирует её идеи?
Всмотревшись, мы увидим, что, к примеру, в Киеве, значительную долю активистов «Свободы» составляют студенты вузов, выходцы из украинской глубинки. Характерно, что многие из них всерьёз заинтересовались политикой уже в Киеве, тогда как дома они были вполне аполитичны. В числе причин, побудивших их присоединиться к «Свободе», молодые люди называли и «культурный расизм» русскоязычных киевлян. То, что в Москве или Петербурге назовут снобизмом коренных жителей, в двуязычном Киеве смотрится немного иначе. Бытовые обиды проецируются на всех русских, которые, исходя из официальной партийной мифологии, «насильно русифицировали украинцев» — и которые, исходя из бытовых реалий, тоже не являют собой пример идеальной национальной толерантности. Идеологи «Свободы» вносят в объективную, в общем-то, картину мира, складывающуюся в сознании молодых людей, всего один маленький штрих. Они убеждают их, что те из столичных жителей, которые позволяют себе выражать своё превосходство по отношению к провинциалам, делают это не в силу скверного воспитания, помноженного на факт «столичности», а исключительно по причине устойчивых традиций, сложившихся за столетия угнетения и русификации украинцев со стороны Российской Империи.
Так из сплетения реальных проблем и исторических мифов и рождается идеология «Свободы». Понятно, что любая прямая конфронтация с её сторонниками будет лишь укреплять их позиции.
Бороться со «Свободой», безусловно, нужно. Однако эффективно это можно сделать только двумя способами. Во-первых, необходимо решать конкретные проблемы конкретных людей: к примеру, если в том же Донецке, где носители украинского языка в меньшинстве, нет украинских школ, либо их недостаточно, то нужно собирать подписи родителей и добиваться — на местном уровне и опираясь на закон — открытия украинских классов. Не «вообще», не «для всех школьников» и не путем встречного запрета обучения на русском языке — а ровно в таком количестве, чтобы все, кто желает обучаться на украинском языке, имели такую возможность. Это не так оглушительно и совсем невыгодно в качестве пиар-акции, это долго и затратно — но зато это действительно поможет нескольким сотням — или тысячам — граждан Украины. Кстати, именно по такому пути пошло в своё время руководство Приднестровской Молдавской Республики.
Можно громко возмущаться тем, что в каком-то городе установили памятник «не тому» — с точки зрения одной из групп населения — историческому лицу, и зарабатывать на этом голоса. А можно вспомнить о том, что установка памятников — прерогатива местной власти. Избираемой, между прочим, самими гражданами. И если большинство тех, за кого проголосовали граждане, считают, что нужно поставить памятник NN, — а памятник N — убрать, значит, так тому и быть. Либо нужно внимательно читать закон и искать в нем варианты сохранения своего героя, не препятствуя, впрочем, при этом, другим гражданам Украины поставить памятник своему. Но такой подход, опять-таки, не сулит особого пиара и притока голосов.
Иными словами можно наращивать противостояние, находя для него все новые и новые предлоги, а таких предлогов всегда будет более чем достаточно, и получать от этого сиюминутные дивиденды. А можно пытаться налаживать диалог и искать компромиссы. Не ставя своей целью добиться единообразия в обществе, так чтобы один язык, один взгляд на историю Украины, один пантеон героев, а все, кто думает иначе — те враги. То есть, не отражая зеркально идеологию той же «Свободы», а, напротив, приучая граждан к мысли о том, что отталкиваться нужно от того, что их объединяет. А объединяет их желание наладить нормальную жизнь. Не «вообще», и не с победой справедливости во всемирном масштабе, а, для начала, в пределах своего района. Или села. Или двора многоквартирного дома. Потому что состояние общества сегодня таково, что 99 % граждан, по большому счету деидеологизированы. Хорошо это или плохо — другой вопрос, но это так. Люди озабочены вполне земными вопросами, а политики манипулируют ими, пристегивая эти земные вопросы не к идеологи даже, а к набору расхожих штампов — и выстраивая противостояние. Выкраивая таким образом «свой» электорат, возникающий из противостояния «чужим».
Поскольку, как уже было сказано, граждане, в массе своей, деидеологизированы, то вести идеологические споры, обращенные в прошлое, сегодня не просто бесполезно, а крайне вредно. Граждане будут держаться за те идеологемы, которые им привычны и милы, и никакие аргументы тут не подействуют. Чем и будут пользоваться политики, эти идеологемы оседлавшие. Правда, в какой-то момент у граждан наступает не то, чтобы прозрение, а скорее усталость от ожиданий. Потому что жизнь все никак не становится лучше — и старые фигуры надоедают. Они начинают казаться бесперспективными. И граждане начинают искать что-то более перспективное: примерно в том же духе, что и прежние, но поэпатажнее. Погорячее и порадикальнее. Исходя из того, что вот эти решительные ребята уж точно что-то изменят. Ребята эти, конечно же, их тоже используют и кинут — но пока граждане разберутся, они не раз и не два успеют воспользоваться их голосами. Именно такой момент усталости и пришелся на нынешние выборы в Раду. Им очень удачно воспользовалась «Свобода».
Иными словами, никакого «всплеска национализма» как такового на Украине по большому счету пока нет. Есть, во-первых, перераспределение про-тестного электората от надоевших и не показавших своей эффективности политиков к новым, еще не столь затертым. Во-вторых, поляризация и радикализация протестного электората. Это тоже серьезное явление и серьезный звонок, свидетельствующий о социальном неблагополучии и росте нестабильности в обществе, но это нечто иное, чем пресловутое «наступление фашизма». И криков «фашисты идут» с последующими призывами к сплочению антифа-шистких сил тут явно недостаточно. Нужно терпеливо говорить с теми, кто ещё не стал фашистами — но может ими стать, если пустить дело на самотек.
Опасность тут в том, что все политические партии действуют и мыслят, в общем-то, от выборов до выборов. Они должны искать и находить врагов, кричать об угрозе — и тем самым консолидировать свой электорат. Они должны играть на обострение ситуации, должны быть громкими, яркими и максимально эпатажными. Именно это мы и наблюдаем сегодня — как со стороны «Свободы», так и со стороны её оппонентов. Одни кричат о том, что украинцы притесняемы в собственной стране. Другие о том, что на Украине вот-вот наступит фашизм. Оба утверждения, безусловно, лживы — но оба подтверждаются превратно толкуемыми, но вместе с тем абсолютно достоверными фактами.