Иллюзия вины
Шрифт:
Только уже с появлением младенца на свет, его новорожденный мозг сразу же включается в работу и начинает учиться всему, что видит и слышит. Как только мозг получает какую-то визуальную и звуковую информацию, то начинает ее преобразовывать в самые разные образы сновидений. Далее мозг младенца продолжает непрерывно узнавать все новое и, по большей части благодаря любящим родителям, в более-менее сознательном возрасте ребенок узнает о неком всевышнем, который может все, но не делает ничего, и, конечно же, принимает на веру все сказанное. С чего бы ребенку не верить своим родителям? Внутрь разума непорочного дитя с детства помещается раковая опухоль, которая поражает неокрепший разум ребенка и захватывает там власть, заставляя его с ранних лет верить в сказку для взрослых. И существует лишь незначительный шанс, что с возрастом такой ребенок начнет критически мыслить и задаваться довольно простым вопросом: «а почему Санта Клаус выдумка, а всевышний нет?»
Смотря на то, как люди слепо верят в сказки, я прихожу в ужас от понимания того насколько легко можно заставить человека поверить в любую историю. Можно посеять в разуме человека самую безумную идею и он будет свято в нее верить. И сделать это очень легко, необходимо выполнить лишь одно условие — нужно навязывать необходимую информацию человеку прямо с пеленок. Простой пример: если ребенку с малых лет насаждать идею, что всем в мире заправляет некое всемогущее существо и что этому существу обязательно нужно поклоняться, то совершенно очевидно во что ребенок будет верить, когда вырастет. Но что, если попробовать изменить ситуацию?
Представьте, что некие злые люди с полными карманами денег и имеющие в своем распоряжении самые передовые технологии, решили провести эксперимент. Они приехали в какое-нибудь захолустье в одной из африканских республик и отняли у бедной матери новорожденного ребенка. Затем этому ребенку соорудили большой дом со всеми удобствами и небольшим двориком и навечно заключили бедное дитя в этом месте. Ребенка поселили в некую ограниченную защищенную от внешнего мира среду и сразу же начали навязывать ему веру в великий камень. Серьезно, в самый обычный камень, который лежит во дворе дома у этого ребенка. Полностью контролируя поток информации, получаемый ребенком, ему с ранних лет начали вдалбливать в голову идею, что камень — это божество и все в мире зависит от камня. Ребенок родился — это заслуга камня. На улице гроза — это камень сердится. За окном дождь — это камень решил сходить в туалет.
Кто-то, правда, думает, что находясь в такой контролируемой среде, ребенок вырастет и к тридцати годам каким-то чудом узнает о неисчислимом количестве всемогущих созданий, существование которых неоспоримо? Он будет знать о неких священных книгах, где написана «истина»? Будет знать, как за нас кто-то страдал пару тысяч лет назад? Да ни за что! Этот человек будет верить только в то, о чем ему всю его ограниченную жизнь твердили — в свой священный камень и его силу.
Все очень просто — какая информация записалась в его мозг, то для него и истина. Если такому человеку сказать, что есть люди, которые не верят в камень и отвергают его непостижимую силу, то он посмотрит на этих людей как на идиотов. Между прочим, воспринимать он будет этих людей точно так же, как и они его. Ну правда же, если вам кто-то скажет, что он верит в божественную силу камня, находящегося у этого человека во дворе, вы разве не подумаете, что этот человек умом тронулся? Зато верить в свое всемогущее существо, описанное по-разному в каждой из «священных» книг — это самое верное на свете дело. Разговор таких людей с нашим подопытным превратится во взаимное обвинение друг друга в неправильном мировоззрении. А на деле и подопытный и «нормальные» люди будут продолжать верить лишь в то, что им всем с детства навязали, даже не пытаясь остановиться хотя бы на секунду и критически помыслить, задать себе один простой вопрос.
Вот и получается, что такие люди, оказавшись в падающих самолетах или окопах, только и могут надеяться на своего всевышнего. Более того, они свое единственно верное знание вешают и на остальных — им невдомек, что кто-то в падающем самолете способен принять действительность такой, какая она есть и смириться с неизбежным, не надеясь на чудо.
Ну а что, если человек в течение своего жизненного пути все-таки начал критически мыслить и задаваться различными вопросами? Что если человеку стало интересно, с чего это все верят в нечто не имеющие ни малейших доказательств? Очевидно, хорошенько поразмыслив, такой человек со временем придет к неким логическим выводам и поймет, что если нет никаких доказательств чего-либо, то наверняка этого и не существует. Без единого сомнения найдутся люди, которые скажут ему, что если что-то не доказано, то это не повод говорить, что это что-то не существует. Что ж, если такой человек действительно научился не принимать что-либо на веру, а думать самостоятельно, то он всегда сможет ответить, что верит в существование единорога, летающих фей и лепреконов и ему в такой же степени, как и собеседнику, все равно, что доказательств существования этих созданий нет.
В довесок к столь «веским» доводам существования некого всевышнего, могут найтись и особо продвинутые личности, которым в своей жизни однажды не посчастливилось, но при этом они лично стали свидетелями того, как их спас всевышний. Я говорю о клинической смерти и о людях, которым довелось испытать на себе весь ужас смерти, но при этом умудриться вернуться «с того света». Лично мне пару раз везло оказываться при смерти, но клиническая смерть меня пока что обходила стороной. Тем не менее это не мешает мне понимать природу клинической смерти гораздо лучше тех, кто, испытав на себе ее ужас, начинает рассказывать о свете в конце тоннеля, о встрече с всевышним и о чудном возращении в мир живых.
Многие из таких людей, переживших временный ужас смерти, начинают свято верить в чудеса. Ну что ж, это их выбор, а лично я, пережив нечто ужасное, предпочитаю набираться знаний, любезно предоставленных нам наукой и стараться понять природу необъяснимых на первый взгляд явлений. Люди видят свет в конце тоннеля и после магического возращения к жизни продолжают жить дальше с верой в чудеса, даже не подозревая, что в момент наступления смерти, мозг человека отключается не сразу, а постепенно угасает в течение получаса. И пока он угасает, он продолжает подавать признаки активности, показывая своему хозяину последние образы. А все образы составляются мозгом из информации, полученной от слуховых и зрительных органов, которые в течение своей жизни впитывают рассказы о свете в конце тоннеля…
Ну так что же будет когда такой осведомленный человек окажется в падающем самолете? Вариантов его поведения может быть масса, но наиболее вероятны лишь несколько.
В одном из случаев такой человек, оказавшись перед лицом смерти, может испугаться до такой степени, что будет готов поверить во что угодно, только бы выжить в подобной ситуации. Он будет помнить обо всех своих взглядах, помнить, что после окончания жизни его ждет исключительно ничего, но под непреодолимым страхом смерти ему станет глубоко наплевать на свои прежние взгляды. Его страх затмит любую логику, любые доводы — он будет хотеть лишь выжить. В этом нет ничего необычного или постыдного — почти любой, оказавшись в подобной ситуации, будет опасаться за свою жизнь и, возможно, начнет взывать к всевышнему. И если ему повезет и самолет каким-то чудом благополучно приземлится, то наш герой вполне вероятно окончательно сдастся перед ужасом пережитого и поблагодарит всевышнего за свое спасение. А, возможно, он через пару дней после испытанного отойдет от страха и поймет, что в падающем самолете он был до такой степени напуган, что хватался за любой лучик надежды и временное возобновление веры во всевышнего помогло ему пережить эту ситуацию. Он лишь временно обманывал сам себя, создал иллюзию, чтобы иметь надежду на спасение и совладать со своей паникой.
В другом случае он может иметь достаточно сил остаться верным своим взглядам и даже перед лицом смерти будет понимать, что еще немного и его не станет — его мозг просто умрет вместе с остальным телом. Ему будет безумно обидно, что это уже конец, что дальше ничего не будет, он будет думать о том, чтобы воззвать к высшим силам ради своего спасения, но так же будет понимать, что это уже ничего не изменит. Для него это все будет пустой надеждой. И если мастерство пилотов самолета в купе с удачным стечением обстоятельств сделает свое дело и самолет все же удастся благополучно посадить, то наш герой просто вздохнет с облегчением, порадуется тому, что выжил и вместо всевышнего поблагодарит опытных пилотов за спасение его жизни.
А на деле-то что? Самолеты, как падали, так и будут падать, а тысячи невинных людей в них как молились, так и продолжат молиться. В случае если наш герой все-таки разобьется вместе с десятками других пассажиров, все варианты его поведения, описанные выше, не будут иметь никакого значения. Он погиб, нет его больше. Какая теперь разница, какую информацию содержал его мозг перед смертью? Верил он во что-то или не верил — наглядно видно, что это не имеет значения и ни на что не влияет, как не влияет и то, взывал ли он к кому-то о помощи перед смертью или смирился со своей участью. Причиной его смерти стало несовершенство технологий, которые по каким-то причинам не справились с тем, для чего предназначались. И так уж устроены технологии, что молитвами их не исправишь, уберечь людей от новых смертей тут способны только человеческий мозг и руки инженеров.