Иллюзия жизни
Шрифт:
Неожиданно неподалеку от «Волги» остановилась темно-вишневая «Тойота», за рулем которой сидел Аркадий Могильный. Веселкин тут же подошел к нему и с улыбочкой сказал:
– Доброе утро, Аркаша.
– Здравия желаю, командир! – с заметным удивлением, но бодро ответил одессит.
– Кого встречаешь?
– За шефом приехал.
– Что же ты вчера о ростовском рейсе нагородил?
На лице Могильного появилась виноватая улыбка:
– Чтоб мне неженатым умереть, за что купил, за то и продал. Ночью шеф перезвонил
– Чего он запетлял, как заяц?
– Та хрен его знает.
– Ты не лезь шефу на глаза, пока я с ним не переговорю.
– Заметано. Исполню, как приказали. Кажись, мне надо сматывать монатки в ридную Одессу?
– Не спеши наперед батьки в пекло.
– Чую, пекло разгорается здесь. Боюсь опалиться.
– Если не виноват, не бойся.
– Касаемо наркоты моя совесть чиста, как у младенца. А за пакости «батьки» дите не в ответе.
– О наших встречах помалкивай.
– Заяц трепаться не любит.
– До пока, Аркаша.
– До побаченья, командир.
Веселкин вернулся к «Волге». Посоветовавшись сообща, решили, что он с Бирюковым займутся Назаряном. Голубев проконтролирует поступление багажа Ованеса Грантовича, а Лимакин понаблюдает за Могильным: не передаст ли кто из пассажиров ему «посылочку», как это должна была сделать Тараданова при несостоявшейся встрече с Сапунцовым.
…ИЛ-86 совершил посадку точно по расписанию. Затормозив в конце летной полосы, лайнер неторопливо развернулся, медленно подрулил к вокзалу и, громко рыкнув, заглушил турбины. К борту сразу подкатил аэрофлотовский трап. Началась неспешная высадка пассажиров.
Назарян спустился по трапу в числе первых. Невысокого роста и худощавый он выглядел молодо, но типично кавказское лицо с орлиным носом выдавало истинный возраст. На нем был ладно пригнанный клетчатый костюм, через плечо перекинут стального цвета плащ, а в правой руке – черный портфель – точная копия сапунцовского «Дюпона». Выйдя через распахнутые ворота на привокзальную площадь, «сын Кавказа», вероятно, отыскивая личного шофера, огляделся. Подошедший к нему Веселкин предъявил удостоверение личности и сказал:
– Ованес Грантович, надо срочно с вами поговорить.
Лицо Назаряна недовольно нахмурилось. Оторвав взгляд от развернутых корочек, он устало вздохнул:
– Чем обязан?…
– Лично вы – ничем. Разговор пойдет о Валентине Сапунцове.
– Знаете такого?
– Знаю, мой телохранитель. Что с Валентином?
– Убили его.
– Кто?!
Вместо ответа Веселкин предложил:
– Пройдемте к нашей машине. Там прокурор района, в котором совершено убийство. Он расскажет вам известные следствию факты.
– Извините, меня ждет шофер, – Назарян показал на Могильного, выскочившего из «Тойоты», словно пружинистый чертик из табакерки. – Можно передать ему портфель и плащ?
– Пожалуйста,
При передаче портфеля Ованес Грантович сказал Могильному короткое «обожди» и хмуро зашагал рядом с Веселкиным. Краем глаза Веселкин заметил, как от прокурорских «Жигулей» по направлению к «Тойоте» неторопливо направился Лимакин. Когда подошли к «Волге», сидевший в ней Бирюков предусмотрительно распахнул дверцу. Официально представившись, он пригласил Назаряна к себе на заднее сиденье. Быстро усевшись. Назарян сразу спросил:
– Извините, гражданин прокурор, какая необходимость занесла Валентина Сапунцова в ваш район?
– Вы, наверное, сами знаете, какие у него были дела в райцентре, – ответил Антон.
– Совсем, дорогой, не знаю. Я никогда не посылал Валентина туда.
– Между тем, Сапунцов приезжал к нам неоднократно.
– В мое отсутствие?
– Напротив, при вашем присутствии.
– Странно такое слышать…
– Выходит, Валентин утаивал от вас эти поездки?
Назарян ладонью пригладил густые седеющие волосы.
– Обождите, обождите… – задумчиво проговорил он и как будто вспомнил: – Впрочем, была у него в райцентре знакомая женщина по имени, кажется, Соня, но я давно от Валентина о ней не слышал. Со средины прошлого лета Валентин ни разу не упомянул о Соне.
– Раньше часто упоминал?
– Что скрывать, любил похвастаться количествам покоренных женщин. Не из-за них беда с Валентином получилась?
– Сначала «беду» совершил Валентин. При соучастии Максима Ширинкина он убил гражданина Царькова. Примерно через час после этого убийства Ширинкин застрелил Валентина.
– Не хочу верить! – эмоционально воскликнул Назарян. – Кто Ширинкин? Кто Царьков? Зачем убили?
– Ширинкин – друг Валентина. Уголовная кличка у него «Максим-толстый».
– Не знаю такого уголовника, совсем не знаю.
– А Царьков – это муж той женщины, которую в прошлом году «покорил» Сапунцов. Вы его знаете, как Гошу – мужа Яны Золовкиной…
– Гоша бросил Яну и женился на знакомой Валентина?
– Никогда он не был мужем Яны. В круизе на теплоходе до Оби Золовкина, выполняя просьбу подруги, сопровождала его и выдавала за мужа, чтобы не досаждали поклонники.
– Не понимаю, зачем красивой незамужней женщине избегать поклонников?
– Говорит, что не может забыть погибшего в автокатастрофе мужа.
– Смотри, какая преданная… – Назарян покачал головой. – Валентин убил Гошу, чтобы не мешал жениться на его жене?
– На этот вопрос мы и ищем ответ.
– Не могу вам помочь. Для меня смерть Валентина – гром с чистого неба. Я за границей был. Не знаю, что тут в мое отсутствие натворил Сапунцов.
Пристроившийся на переднем сиденье боком к разговаривающим Веселкин перехватил ускользнувший от глаз Бирюкова взгляд Назаряна и без обиняков спросил: