Иллюзия

Робертс Нора

— Только разговор?

— Это все, что я знал. Я позвонил Ингерсолу, сказал, что Александер хочет скрыть кое-какие новые детали и что это важно. И потому они должны встретиться в той квартире. Но до этого громила велел мне остановиться. Никакой остановки запланировано не было. Да кто я такой, чтобы качать права? Не хватало мне еще спорить с ним. Что мне сказали, то я и делаю. В общем, он зашел в один задрипанный магазинчик скобяных товаров. Я тем временем нарезал круги по кварталу. Сами понимаете, когда на каждом углу светофор, быстро это не получится. Когда я вернулся, он уже ждал меня с пакетом в руках. Нехилый такой

пакет, скажу я вам. Понятия не имею, что там было внутри. Я просто подумал, что ему понадобился какой-нибудь инструмент.

— Что ж, разумное предположение.

— Точно.

— И что потом? — уточнила Ева.

— Ах, да, что потом. В общем, после того случая Уайтстоун поменял коды, но алгоритм и систему я знал и потому открыл дверь в два счета. Затем припарковал машину чуть дальше по улице. Зашел в кафешку выпить кофе, сел там, сделал кое-какую работу и стал ждать, когда мне позвонят и скажут, чтобы я возвращался.

Мило умолк и облизал губы.

— На этот раз я конкретно струхнул. Видок у этого громилы, скажу я вам, был еще тот. Как будто у него поехала крыша. И еще от него воняло кровью. Нет, может, мне показалось, но одно могу сказать точно. В тот момент мне хотелось одного — поскорее доставить его в контору, поставить машину в гараж и вернуться домой. Говорю вам, я уже решил, что больше не возьмусь для них ни за какую работу, если в деле участвует этот тип. Потому что жизнь дороже тех денег, что предложит Александер.

— Не поздновато ли, Мило?

— Послушайте, я — хакер. Я никого не убиваю. Да, я нахожу информацию и, возможно, помогаю стибрить чьи-то деньги. Но я пальцем ни к кому не притронулся.

— Зато ты продаешь информацию бандитам и убийцам.

— Я не отвечаю за то, что люди делают с моей информацией.

— Боюсь, Мило, что здесь ты не прав. Закон смотрит на эти вещи несколько иначе. Именно по этой причине ты арестован за пособничество убийству, причем не в одном случае, а сразу в трех.

— Вы не имеете права! Я всего лишь вел машину!

Ева подумала, что эта фраза теперь станет его боевым кличем до конца его жалких дней.

— Именно это и называется пособничеством, Мило. Если не веришь, можешь проверить в словаре. Ты всего лишь вел машину в тот вечер, когда была похищена и убита Марта Дикенсон. Кстати, в данном случае ты также обвиняешься в похищении.

— Но… что… — пролепетал Мило.

— Возможно — я лишь говорю, возможно, — твой адвокат докажет, что тогда ты был не в курсе истинных намерений своего спутника. Но ведь ты только что сам сказал: ты знал, что она убита. Это называется пособничеством постфактум. Вместо того чтобы поставить в известность полицию, ты согласился выполнить новую работу для тех же самых людей, а потом еще одну. Никто не поверит, что ты был настолько глуп, что не догадывался, какова твоя истинная роль. Ты, Мило, вновь и вновь возвращался к колодцу, зная, что вода в нем отравлена. И вот теперь трех людей больше нет в живых.

От Евы не скрылись слезы в уголках его глаз.

— Я пошел на сотрудничество. Я вам все рассказал, — захныкал Мило.

— За что тебе и спасибо, — ответила Ева, поднимаясь на ноги.

— Вы лжете! Вы обманули меня. Вы… вы поймали меня в ловушку.

— Думай, как хочешь. Я имею право лгать во время допроса, но в данном случае, мне даже не пришлось этого делать. Не откопай мы тебя и не возьми

за одно место, Александер наверняка следующим заказал бы тебя. В этом даже не приходится сомневаться. Кроме того, штат Нью-Йорк не станет предъявлять тебе обвинений в мошенничестве. Иное дело, что я не могу тебе сказать, какую позицию займут федералы. Но что-то подсказывает мне, что просто так они это дело не оставят.

— Но я никого не убивал.

— Что ж, можешь думать как угодно, — сказала Ева. Ей было по-своему жаль его, правда, жалость была какая-то жиденькая.

— Я также попрошу прокурора посадить тебя под домашний арест по обвинению в хакерстве. Правда, этот домашний арест последует лишь после того, как ты отмотаешь три положенных тебе срока за соучастие в убийстве, затем еще за мошенничество, если, конечно, проживешь так долго. Но я обещаю, Мило, что заступлюсь за тебя.

По его щекам катились слезы, а когда он заговорил, голос его дрожал:

— Ты — хитрая стерва.

— Верно. Так и есть. — Ева открыла дверь и сделала знак дежурным копам. — Уведите его в камеру.

Мило тотчас разорался, требуя себе адвоката. Ева тут же спокойно перечислила пункты обвинения.

— Пусть свяжется с адвокатом, раз ему так хочется, — сказала она охранникам. — Да, и посадите его в отдельную камеру, и никакой связи с внешним миром. Ни компьютера, ни телефона. Если вдруг появится адвокат, этот факт должен быть зафиксирован в личном деле. Опять-таки никаких электронных средств связи во время такой встречи. Пибоди, наконец-то, — укорила она вошедшую напарницу.

— Я не стала входить, пока ты его допрашивала. Не хотела его отвлекать. В любом случае я наблюдала из соседней комнаты. И вообще, как мне кажется, ты прекрасно обошлась без информации, которую я получила минуту назад. Наши ребята пробились в его «бомбоубежище» и теперь работают там. Прочесывают содержимое компьютера.

— Отлично сработано, — сказала Ева, когда конвоиры вывели Мило за дверь.

— Да, похоже, наши ребята будут покруче его. — Пибоди улыбнулась хакеру, когда тот проходил мимо, затем снова посерьезнела. — Он действительно не врубается, Даллас. По его мнению, он всего лишь сидел за рулем и добывал информацию, а значит, с него взятки гладки.

— Неправда. Ему нравились деньги, ему нравилась власть, и этим все объясняется. В общем, алчность, самомнение и глупость в одном флаконе. На этом строилась вся операция. Ладно. Сейчас не об этом. Позвоню-ка я лучше прокурору.

— Пока ты прессовала Мило, в комнату наблюдения пришла Рео. Сейчас она разговаривает со своим шефом.

— Отлично. Я с ней еще поговорю. А пока мне нужна физиономия убийцы. Мы должны взять его прежде, чем возьмем за задницу самого Александера.

— Александер наверняка все спихнет на него. Сдаст с потрохами. Так сказать, баш на баш, в расчете, что мы проявим снисхождение.

— Никаких сделок с Александером. В любом случае, как только мы возьмем Александера, убийца не дурак и сделает ноги. Но не наоборот. Мы не будем афишировать участие Мило, а еще лучше о нем вообще умолчать. Стоит спугнуть хотя бы одного из них, как, считай, они для нас потеряны. Давай приставим к Александеру парочку наших парней и при первых признаках того, что он собрался слинять, мы его сцапаем.

— Хорошо, я этим займусь. Ты думаешь, Мило говорит правду? Что имя убийцы ему неизвестно?