Илос. Начало
Шрифт:
Мама с папой, не зная, чего им ждать, то и дело обращали взгляды ко мне и Теяле, но мы с сестрой продолжали покорно сидеть рядом, не понимая, какое чудо можем продемонстрировать. В тот день мы единственные не сделали ничего сверхъестественного.
Далее люди с опаской, но жгучим интересом наблюдали за чудесами, которые творили братья. Они работали в тандеме: Исар расчищал небо, а Каид притягивал свет. Отец потратил дни, убеждая соседей, что ни один из братьев не причинит никому вреда. Дарам не было объяснений, и люди ударились в веру в знамения и высшие силы. Родителям такой поворот не понравился, но они не стали пытаться кого-либо переубеждать, понимая,
Несмотря на то что я был четвёртым и мой Дар должен был проявиться следующим, вне правильного порядка через неделю открылся Дар Теялы. Сперва родители и старшие братья испугались, глядя, как Тея случайно подожгла сухое дерево. Они переживали, что огонь слишком опасен в руках десятилетней девочки. Но наша маленькая Теяла хоть и была замкнутой, но обладала спокойной и доброй натурой, поэтому я не испытывал страха, зная её лучше всех. Вероятно, именно из-за своей слепой самоуверенности я разглядел, как же с возрастом она изменилась и какой стала на самом деле, только когда эти изменения ударили меня прямо в лицо.
Родители хорошо нас воспитали и умело контролировали способности моих братьев и сестры. Они всегда находились с нами рядом, подсказывая, какие поля и мёртвые деревья сестра должна сжечь, где находятся русла рек, которые Шейну нужно вернуть, в какие периоды для хорошего урожая посевам необходимо больше света Каида. Родители не смогли помочь лишь мне, не зная, как применить с пользой то, чем я владел.
Мой Дар проявил себя спустя месяц после Дара Теялы. Я случайно затопил тьмой весь наш дом в ответ на свет, с которым Каид играл. Стояла ночь, и это уберегло меня от нежелательных свидетелей. Откройся правда сразу, вряд ли даже вся семья смогла бы спасти меня от страха и самосуда толпы, особенно после трёх лет Чёрной Зимы. Ведь если в свете люди видели добро, то во тьме – смерть, боль и отчаяние.
Годы спустя слухи о моём Даре, конечно, просочились. Кто-то утверждал, что видел, как я применяю способности или тренируюсь в их использовании. Я не мог отвернуться от своей сущности и притвориться, что у меня нет особых сил. С самого открытия Дара он стал частью меня, как рука или нога. Однако я был аккуратен и прятался от свидетелей. Отсутствие прилюдной демонстрации спасало меня первые семь лет. Потом я стал достаточно сильным, чтобы люди начали опасаться меня и без видимого Дара, хотя плодящиеся вокруг моей личности россказни этот страх только усиливали.
В тот первый вечер моя тьма густым туманом заполнила каждый угол нашего дома. Её не смог разогнать воздух Исара, Каид с трудом притянул сквозь темноту скудные искры света, а вода Шейна и огонь Теялы вовсе оказались бесполезны против моей тьмы. В тот вечер все звёзды и луна скрылись из вида, когда я случайно опустил настоящий мрак на весь наш небольшой городок. В те минуты отец ругался, не зная, что делать, потому что ничего не видел. Тея в темноте звала меня по имени дрожащим голосом, а мама заплакала. Осознание, насколько я их расстроил, напугало меня. Не зная, как всё исправить, я втянул темноту в себя. Моя семья шокированно наблюдала, пока чёрный туман стекался ко мне, как к родному, покорно стелясь по полу. Мрак исчез в моей собственной тени, и тогда даже сестрёнка побоялась взять меня за руку.
В тот день я пообещал родителям никому не открывать свой Дар и впредь не применять его вовсе. Впервые Исар и Шейн глядели на меня с недоумением: словно я незнакомец и они видят меня впервые. Разве что Каид удивил меня сильнее всех, придя ко мне перед сном и сказав:
– Покажи мне, Илос. Покажи ещё раз свою тьму.
Каид улыбался, а его глаза сверкали озорством и нескрываемым интересом. И, вероятно, именно благодаря брату в будущем я сдержал первую часть обещания, данного родителям, но вторую не смог, втайне выясняя пределы собственных сил, гадая, что я могу и ради чего мне достались такие способности.
В последующий год произошло то, что и предрекал наш отец. Как только был собран первый хороший урожай, люди удивительно быстро позабыли страх перед голодом и принялись делить землю как личное имущество. Кто-то радовался совместному труду, пока другие хотели либо править, либо жаждали отбирать плоды чужой работы.
Территория Континента осталась достаточно большой, а люди – разобщёнными, чтобы за год создать централизованную власть. К тому же не было известно, насколько много в действительности выжило.
Подгоняемые доказательствами в виде расчищенного неба, поползли слухи о нас пятерых, в то время как мы сами хотели просто спокойно жить. Однако все выжившие «люди востока», услышав об отце, стекались к нашей общине, помогая ему сохранить их культуру и традиции. Присоединялись и другие, желающие жить поближе к Первым. Кто-то приходил, слыша о чудесах и веря, что мы избранные, другие понимали, что рядом с нами всегда будет пища и вода. С ростом почитателей таяли наши шансы на спокойную жизнь и возможность отмахнуться от чужих ожиданий. Количество полагающихся на нас людей стремительно увеличивалось, и мы никак не могли это остановить, слишком поздно осознавая уровень растущей ответственности.
Так невольно начала развиваться Астара. Одновременно с этим до нас доходила молва об объединении выживших в Сабоне и даже на севере, что опровергало слухи об опустевших землях. Меньше всего мы слышали про юг, но в ту сторону едва ли кто смотрел, зная о бесполезности песков для земледелия, и ту территорию никто делить не желал.
Мои братья и сестра усердно работали над восстановлением прежних условий жизни, но использование Дара давалось непросто и требовало огромного количества сил и энергии. Каид и Исар платили сильной усталостью, у Шейна могло начаться обезвоживание, но хуже всего Дар давался Теяле. Казалось, что огонь пожирал не только воздух вокруг, но и кислород в её собственных лёгких, поэтому, используя Дар дольше, чем следовало, Тея начинала задыхаться. Для этого рядом с сестрой всегда были Исар со своим воздухом и я, просто потому, что мы всегда были неразлучны.
За три года Чёрной Зимы мы лицом к лицу встретили смерть, она стала обыденным событием. Я бы хотел заверить, что это всегда была естественная смерть от голода или холода, но нет смысла врать. Убийства за еду или одежду тоже были частым делом.
Здесь нам и пригодилось умение обращаться с луком и холодным оружием. Навыки охоты стали важной частью выживания. Если же говорить о людях, то Исар и Каид впервые оборвали чью-то жизнь в первый год после катастрофы, защищая маму. Я же в первый раз убил человека в свои одиннадцать, когда на нас с Теялой напали двое мужчин. Спустя пару лет, припомнив подробности, я понял, что они хотели изнасиловать мою сестру, а та, хоть и владела к тому времени огнём, но оцепенела, напуганная. Первого я убил ударом ножа в горло, со вторым разобрался подоспевший Каид.