Илья Фрэз
Шрифт:
Газета «Советская Сибирь» (20 января 1976 г.) писала: «Фильм «Это мы не проходили» решен в форме лирической киноповести. В нем много музыки, света, красок, остроумных реплик, по-настоящему трогательных сцен. Нет в нем и нарядной пустоты. Смысл его серьезен и емок».
Но, видно, не зря говорится, что наши недостатки есть продолжение наших достоинств. В романтической поэтизации профессии учителя, горячо воспринятой частью зрителей, таилась в то же время и уязвимость авторской позиции, «обреченность» их фильма на двойственность его восприятия, заложенную в самой драматургической и режиссерской установке на идеальный вариант образа учителя. Желание авторов показать, как должно быть, а не как часто бывает, вызвало у некоторых критиков упреки в «сверхоптимизме», идилличности, в легкости разрешения конфликтов.
Например,
В «урочных» кадрах они взаимно обогащают друг друга… а в перерывах лихо танцуют и дарят друг другу гвоздики». А рецензент тульской газеты «Молодой коммунар» (17 февраля 1976 г.) считал: «Пунктирное обозначение конфликтов, намек на волнующие проблемы, сглаживание острых углов, которых в педагогике предостаточно, — все это, вместе взятое, лишило фильм значительности и воспитательной значимости. Осталась приятная для глаза картина, вряд ли способная вызвать сколько-нибудь сильные эмоции и дать пищу для серьезных размышлений».
Но обратимся непосредственно к фильму и попробуем разобраться, так ли уж все в нем идиллично и далеко от действительности.
…Напутствуя своих студентов, уезжающих на практику в школу, старая заслуженная учительница (Т. Пельтцер) говорит им о том, что «детей учить всегда трудно, а сейчас, как вы знаете, совсем невозможно». Однако это обращение к будущим учителям, а сегодняшним практикантам вовсе не означает, что речь в фильме пойдет только о воспитании детей. Речь в нем пойдет о взаимовоспитании: родителей и детей, учителей и школьников.
Как и чему учить сегодня детей — этой проблеме проблем посвящен фильм «Это мы не проходили». Предлагая свой вариант ее решения, сценарист М. Львовский и режиссер И. Фрэз населяют фильм разновозрастными действующими лицами. Это и уже опытные учителя с большим педагогическим стажем работы, и будущие учителя, приехавшие на практику из столичного института в провинциальную школу, и, наконец, школьники-восьмиклассники. Три возрастные группы, три поколения, три цельных и органичных ансамбля. В фильме, собственно, нет воспитателей и воспитуемых в чистом виде. Взаимовлияя друг на друга, учась друг у друга, вступая порой в конфликтные отношения, каждый выходит из них взаимно обогащенным. Потому что в основе многообразных отношений, показанных в фильме, лежит любовь к людям, к своей профессии.
Если для подавляющего большинства фильмов Фрэза характерен очень конкретный сюжет, строящийся, концентрирующийся вокруг основной мысли, темы фильма, то особенность фильма «Это мы не проходили» в том, что он состоит как бы из нескольких микросюжетов. Каждый из них имеет свою тему, драматургию, свой эмоциональный настрой и потому мог бы стать материалом отдельного фильма — о педагогах старшего и младшего поколений, об отцах и детях, об учителях и учениках и, наконец, об отношениях между учениками.
Многотемность, многосюжетность фильма, с одной стороны, привлекательна тем, что дает широту охвата проблемы воспитания подрастающего поколения, рассматривает во взаимосвязях разные ее аспекты. Но это же стало, думается, и причиной некоторых «провисаний» сюжета, скороговорки. Тем не менее фильм в целом воспринимается как нечто единое, так как все сюжетные линии в нем объединены авторской идеей, высказанной И. А. Фрэзом: «Не только обширный багаж знаний определяет сегодняшнего учителя, в первую очередь — талант быть человеком, талант любить человека. Талант души. Без этого не может быть педагога» («Московский комсомолец», 24 августа 1974 г.).
Формулой этой поверяются нравственно-этические принципы всех персонажей фильма, и в первую очередь педагогов старшего и младшего поколений. И потому эта сюжетная лилия разработана в фильме наиболее полно, жизненно и психологически убедительно.
…Итак, группа молодых, увлеченных своей будущей профессией студентов приезжает на школьную практику в один из северных приморских городов. Во всем, что попадает в поле зрения камеры оператора М. Кириллова, — черты и приметы современной жизни: высящиеся то там, то тут подъемные краны над кварталами новостроек, большие жилые микрорайоны местных «Черемушек», людные городские улицы с их торопливым ритмом жизни, стеклянные кафе, прозванные и ребятами и взрослыми «стекляшками», с игральными автоматами. И хотя город живет и строится на уровне современных стандартов, все же модно одетые столичные студентки вызывают нескрываемое любопытство и легкую зависть местных учительниц: в первой сцене их знакомства, решенной с мягким юмором, камера подмечает «восхищенным взглядом» и изящные туфельки на «платформе», и замшевые мини-юбочки, и модные прически миловидных юных практиканток. Как-то сама собой возникает атмосфера тепла, сердечности, которую особенно вносит преподавательница физики Наталия Ивановна, роль которой исполняет Вера Васильева. Приглашение в этот фильм В. Васильевой с ее мягкой, доброй улыбкой, открытой, простой манерой общения было очень точным смысловым «попаданием» И. Фрэза. На протяжении всего фильма она естественно, всем своим доброжелательным поведением выражает главную идею фильма — внутреннюю потребность и радость общения учителей разных поколений, готовность не только поделиться своим опытом, но и поучиться у молодых их свежему, еще не отягощенному усталостью и штампами современному методу школьной педагогики… Добрые приветственные слова сказаны успокаивающе ласково: «Что вы так волнуетесь? У нас не страшно. Главное — чтобы жилось нам дружно». А позднее, прослушав первые уроки практикантов, даже суховатая завуч Галина Петровна (А. Максимова) с удовольствием отметит: «С молодежью нам, кажется, повезло».
Все в этой школе поставлено на первый взгляд на хорошей, добротной основе. Нет «ременной» педагогики, ученики неплохо подготовлены. Недаром, представляя класс молоденькой героине фильма Елене Федоровне (Н. Рычагова), Галина Петровна, завуч школы, она же преподавательница биологии, говорит: «Очень хороший класс. Я не боюсь испортить его похвалой». В классах чистота, всегда и неукоснительно поддерживаемая. Неплохая, как видно, дисциплина. Отличники сидят на первых партах, а те, «по ком плачет ПТУ», такие, например, как Митя Красиков, — на «камчатке». И отношения между учениками и учителями, кажется, вполне доверительные. «У меня от моих учеников секретов нет», — не без гордости говорит Галина Петровна. По всему заметно, что школа — главное, чем живет большинство учителей.
Приветливые, доброжелательные педагоги, хорошо знающие свой предмет и влюбленные в свою профессию, не только далеки от какого бы то ни было ретроградства, но, напротив, очень восприимчивы к свежим веяниям. Может быть, они чуточку отстали от моды в одежде. Но, глядя на молодых, тоже стараются «подтянуться». Собираясь в общежитие к практикантам на «новоселье» с тортом, самоваром, цветами, они прихорашиваются перед зеркалом, чтобы молодежь не подумала, что «мы какие-то допотопные ихтиазавры», — суховато шутит Галина Петровна.
И все-таки отношения между Леной и Галиной Петровной, отдавшей школе и преподаванию биологии пятнадцать лет жизни, складываются настороженные, почти конфликтные. И скрестятся их шпаги на «камчатнике» Мите Красикове (кстати сказать, в этой роли впервые — и очень успешно — снялся в кино ныне широко популярный молодой актер Андрей Ростоцкий).
Сказав ребятам на своем первом же уроке, что они могут задать ей любой вопрос и она ответит на него честно и прямо, Лена сразу почувствовала по реакции Мити, что нарушила раз и навсегда заведенный Галиной Петровной порядок: держать учеников в определенной узде, не давать разыгрываться их воображению и «излишней любознательности». Прямолинейность в оценке, пресечение неординарного, выходящего за рамки школьной программы образа мыслей — таков, как становится ясно Лене, педагогический принцип Галины Петровны. Принцип дня вчерашнего, устаревший. Галина Петровна и Лене советует вести себя на уроке так, «чтобы никакие Красиковы просто не имели возможности задавать подобные вопросы… Дай им волю — они вас завтра такое спросят, что сам Дарвин растерялся бы». И, задавая Лене каверзный вопрос, Митя Красиков вовсе не ждет честного ответа, он уверен, что она «будет юлить, как уж на сковородке». Привыкнув к тому, что с ним говорят, ограничиваясь полуправдой или полуложью, Митя сам пытается находить ответы на свои «проклятые» вопросы о смысле жизни, о том, что же такое человек, и т. д. Доходит своим умом, трудно и болезненно, теряя при этом доверие к взрослым.