Имаджика
Шрифт:
Он отвел глаза и посмотрел в беспокойно трепещущую темноту.
– Призраки по-прежнему здесь, – сказал он. – Я поклялся им, что сумею освободить их, и не сумел. А ведь из-за этого я и отправился тогда с Паем в путешествие – чтобы помочь Тэйлору найти выход...
– Может быть, его вообще нет, – раздался голос у них за спиной.
Клем вышел на крыльцо, но говорил не он, а Тэйлор.
– Я обещал тебе найти ответ, – сказал Миляга.
– Что ж, один ответ ты уже нашел. Имаджика – это круг, и вырваться из него невозможно. Мы так и будем двигаться по нему, раз за разом. Это не так уж плохо, Миляга. Что есть, то и есть, и этого достаточно.
Миляга
– Этого недостаточно, – сказал он.
Глава 61
Для оставшихся в живых обитателей дома №28 по Гамут-стрит первые дни, которые последовали за летним солнцестоянием, в своем роде оказались даже более странными, чем то, что им предшествовало. Вернувшийся к своим повседневным делам мир, казалось, даже не подозревал о том, что совсем недавно его судьба висела на волоске, а если сейчас он и почувствовал какую-то перемену в своем состоянии, то скрывал это очень умело. Чередующиеся ливни и засухи, которые предшествовали Примирению, уже наутро уступили место мелкому дождичку и тепловатому солнцу обычного английского лета, умеренность которого послужила образцом для поведения общества в последующие недели. Иррациональные вспышки насилия, одно время превратившие каждый угол и перекресток в настоящее поле боя, немедленно прекратились. Толпы ожидающих откровения лунатиков, которых Юдит с Понедельником видели во время своей поездки в Поместье, уже не бродили ночами по улицам и не вперяли вопросительные взоры в звезды.
Возможно, в любом другом городе таинственные облака тумана были бы вскоре обнаружены и стали известны всему миру. Появись они в Риме, а не в Клеркенуэлле, Ватикан бы провозгласил о них уже через неделю. Появись они в Мехико, и бедняки устремились бы в них еще быстрее, надеясь на лучшую жизнь в новом мире. Но Англия! О, добрая старая Англия... Никогда у нее не было особой склонности к мистике, и теперь, когда все маги и заклинатели, кроме разве что самых ничтожных, были убиты Tabula Rasa, некому было начать работу по освобождению умов от догм и цепей повседневности.
И все же нельзя было сказать, что никто не обращал на туманы внимания. Животный мир города почуял, что что-то произошло, и двинулся в Клеркенуэлл. Сбежавшие от хозяев собаки, которые собирались в окрестностях Гамут-стрит, чтобы полаять на привидений, а потом были распуганы воинством Сартори, теперь появились снова, принюхиваясь к необычным запахам. Изредка приходили любопытные кошки, чтобы жалобно помяукать в сумерках. Не было недостатка в птицах и пчелах, которые дважды в течение трех последовавших за Примирением дней собирались вокруг туманов такими же гигантскими стаями, которые Юдит и Понедельник видели около Убежища. Через некоторое время, обнаружив источник ароматов и магнитных полей, которые привели их в Клеркенуэлл, все эти скопления исчезали, чтобы начать новую жизнь под небесами Четвертого Доминиона.
Но если никто из двуногих обитателей земли не счел нужным появиться в Четвертом Доминионе, то в обратном направлении кое-какое движение все же наблюдалось. Через неделю с небольшим после Примирения на крыльце дома №28 появился Тик Ро. Представившись Клему и Понедельнику, он изъявил желание увидеть Маэстро. Дом на Гамут-стрит, обставленный
– Ты живешь посреди урока истории, – сказал Тик Ро, усаживаясь у постели Миляги.
Примиритель поправлялся, но даже при его необычайных способностях к быстрому выздоровлению, этот процесс обещал затянуться надолго. Он спал по двадцать часов в день, а остальные четыре часа почти все время лежал на своем матрасе.
– Ты выглядишь так, словно повидал немало войн, мой друг, – задумчиво заметил Тик Ро.
– Больше, чем мне хотелось бы, – слабым голосом ответил Миляга.
– Чую запах Ин Ово.
– Гек-а-геки, – сказал Миляга. – Не бойся, они уже подохли.
– Им удалось прорваться во время ритуала?
– Нет, все не так просто. Спроси у Клема. Он тебе расскажет всю историю от начала до конца.
– Не хочу обижать твоих друзей, – сказал Тик Ро, доставая из кармана целлофановый пакет с сосисками и солеными огурцами, – но я предпочел бы, чтобы ты рассказал мне сам.
– Знаешь, с меня и так уже довольно, – сказал Миляга. – Я не хочу ничего вспоминать.
– Но ведь мы победили, – сказал Тик Ро. – Разве не стоит это отпраздновать?
– Празднуй с Клемом, Тик. А мне надо поспать.
– Как пожелаешь, как пожелаешь, – сказал Тик Ро, направляясь к двери. – Да, кстати, ты не будешь возражать, если я задержусь у вас на несколько деньков? В Ванаэфе уже полно желающих совершить большое турне по Пятому Доминиону, и я вызвался показать им достопримечательности. Но так как я их пока и сам не видел...
– Будь моим гостем, – сказал Миляга. – И прости, если я не источаю благодушия...
– Никаких извинений, – сказал Тик Ро. – Я ухожу, а ты спи.
По совету Миляги, Тик Ро принялся вечером донимать вопросами Клема и Понедельника, пока не услышал от них всю историю.
– Так когда же я увижу гипнотическую Юдит? – спросил он по окончании рассказа.
– Не уверен, что это вообще произойдет, – сказал Клем. – После того как мы похоронили Сартори, она сюда уже не вернулась.
– Так где же она?
– Где бы она ни была, – скорбно сказал Понедельник, – Хои-Поллои она увела с собой. Вот такие дела, ядрена вошь.
– А теперь послушай меня, – сказал Тик Ро. – Я всегда легко находил общий язык с женщинами. Предлагаю тебе сделку. Если ты покажешь мне город – снаружи и изнутри, – то я тебе точно таким же образом покажу несколько симпатичных барышень.
Рука Понедельника выскочила из кармана, где она ощупывала следствие долгой разлуки с Хои-Поллои, и ухватила ладонь Тик Ро, еще до того как тот успел ее протянуть.
– Решено, дружище, – сказал Понедельник. – Будет тебе экскурсия.
– А что насчет Миляги? – спросил Тик Ро у Клема. – Он тоже томится по женскому обществу?
– Нет, он просто устал. Скоро он придет в норму.
– Что-то я в этом не уверен, – сказал Тик Ро. – У него вид человека, который с радостью бы отправился на тот свет.