Имаджика

Баркер Клайв

– Вы оказали великую честь нашему дому тем, что пришли сюда и разделили нашу трапезу, – сказала она, не отрываясь от работы. – И, пожалуйста, не подумайте обо мне плохо из-за того, что я спрашиваю... – Голос ее снизился до испуганного шепота. – Чего вы хотите?

– Ничего, – ответил Миляга. – Вы и так уже были более чем щедры ко мне.

Она с обидой посмотрела на него, словно желая показать, как это жестоко с его стороны дразнить ее таким вот образом.

– Мне снилось, что кто-то придет сюда, – сказала она. – Белый и без меха, как вы. Я не была уверена, мужчина это или женщина, но теперь, когда вы сидите за этим столом, я вижу,

что это были вы.

«Сначала Тик Ро, – подумал он. – А теперь и эта женщина. Что такого особенного в его лице? Что заставляет людей думать, что они знают его? Неужели у него есть двойник, который разгуливает по Четвертому Доминиону?»

– А кем вы меня считаете? – спросил он.

– Я не знаю, кто вы, – ответила она. – Но я знала, что, когда вы придете, все изменится.

Неожиданно, когда она говорила, глаза ее наполнились слезами, которые потекли вниз по шелковистому меху ее щек. Вид ее горя расстроил и его, но не потому, что он дал повод для ее слез, а по какой-то непонятной причине. Не было сомнений – он снился ей. Выражение потрясенного узнавания на ее лице, появившееся, когда он вошел, достаточно красноречиво об этом свидетельствовало. Но что означал этот факт? Они с Паем оказались здесь случайно. Завтра утром они уйдут, покинут мельничную запруду Беатрикса, не оставив после себя даже кругов на воде. После того как он покинет деревню, он не будет иметь никакого значения для жизни этой семьи, разве что как тема для разговоров.

– Я надеюсь, что ваша жизнь не изменится. Кажется, здесь очень неплохо.

– Действительно, – сказала она, утирая слезы. – Здесь безопасно. В таком месте хорошо растить детей. Я знаю, что Эфрит скоро уйдет. Он хочет увидеть Паташоку, и я не смогу его остановить. Но Эмблем останется. Он любит холмы, ему нравится ухаживать за доки.

– И вы тоже останетесь?

– Да. Мои путешествия уже закончились, – сказала она. – В молодости я жила в Изорддеррексе, неподалеку от Оке Ти-Нун. Там я и встретилась с Элои. Когда мы поженились, мы сразу же уехали. Это ужасный город, мистер Миляга.

– Если это такой плохой город, то зачем же он туда вернулся?

– Его брат вступил в армию Автарха, и, когда Элои услышал об этом, он отправился туда, чтобы попытаться убедить его дезертировать. Он сказал, что это позор для всей семьи – иметь брата, который получает мзду от убийцы.

– Он человек с принципами.

– О да, – сказала Ларумдэй с нежностью в голосе. – Он прекрасный человек. Спокойный, как Эмблем, но с любопытством Эфрита. Все книги в доме – его. Он читал все подряд.

– Как давно он ушел?

– Уже слишком давно, – ответила она. – Боюсь, его брат убил его.

– Брат убил брата? – сказал Миляга. – Нет. Я не могу в это поверить.

– В Изорддеррексе с людьми происходят странные вещи, мистер Миляга. Даже хорошие мужчины сбиваются с пути.

– Только мужчины?

– Этим миром правят мужчины, – сказала она. – Богини ушли из него, и мужчины захватили власть повсюду.

В ее словах не было обвинения. Она просто говорила об этом, как о свершившемся факте, и ему нечего было возразить ей. Она спросила его, не заварить ли чай, но он отказался, сказав, что хочет прогуляться и подышать немного свежим воздухом, а может быть, и разыскать Пай-о-па.

– Она очень красивая, – сказала Ларумдэй. – Но умна ли она?

– О да, – заверил он. – Она очень умная.

– Ум – редкое качество у красавиц, не правда ли? – спросила она. – Странно, что я не видела

ее во сне за столом рядом с вами.

– Может быть, видели, но забыли.

Она покачала головой.

– Нет, этот сон мне снился много раз, и он всегда был одним и тем же. Кто-то белый, без меха, сидит за моим столом и ест вместе с моими сыновьями и со мной.

– Боюсь, я недостаточно блестящий гость, – заметил Миляга.

– Но ваш приход – это только начало, правда? – сказала она. – А что произойдет потом?

– Я не знаю, – ответил он. – Может быть, ваш муж вернется домой из Изорддеррекса.

Она посмотрела на него в сомнении.

– Что-то произойдет, – сказала она. – Что-то, что изменит нас всех.

3

Эфрит сказал, что подъем будет легким, и с точки зрения крутизны уклона его действительно можно было считать таковым. Но темнота сделала легкий путь трудным даже для такого проворного существа, как Пай-о-па. Однако Эфрит оказался заботливым проводником: замедлял шаг, когда замечал, что Пай отстает, и предупреждал его о местах с неустойчивым грунтом. Через некоторое время они уже оказались высоко над деревней, и снежные пики Джокалайлау показались над верхушками холмов, в окружении которых спал Беатрикс. Но сколь высокими и величественными ни были эти горы, за ними виднелись нижние склоны еще более огромных пиков, вершины которых терялись в кучевых облаках. В нескольких ярдах Пай заметил вырисовывающийся на фоне неба силуэт дома, на веранде которого горел свет.

– Эй, Бедняга! – позвал Эфрит. – К тебе пришли! К тебе пришли!

Однако ответа не последовало, и они подошли к дому, единственным живым обитателем которого было пламя лампы. Дверь была открыта, на столе стояла еда. Но вокруг не было и следа Бедняги Таско. Эфрит оставил Пая на веранде и отправился на поиски. Скот в корале позади дома топтался в темноте, издавая нечленораздельные звуки. Воздух был насыщен тревогой и беспокойством.

Через несколько секунд появился Эфрит и сказал:

– Я нашел его: он на холме! Почти на самой верхушке.

– Что он там делает? – спросил Пай.

– Может быть, смотрит на небо. Мы поднимемся. Он не будет против.

Они продолжили подъем, и теперь их присутствие было замечено фигурой на вершине.

– Кто там? – крикнул он вниз.

– Это я, Эфрит, мистер Таско. Я с другом.

– У тебя слишком громкий голос, мальчик, – раздалось в ответ. – Пожалуйста, потише.

– Он хочет, чтобы мы не шумели, – прошептал Эфрит.

– Я понял.

Здесь, на высоте, дул холодный ветер, и это навело Пая на мысль о том, что ни у Миляги, ни у него нет подходящей одежды для предстоящего путешествия. Коаксиальный же явно забирался сюда регулярно: на нем были шуба и меховая шапка-ушанка. Было очевидно, что он не из этих мест. Потребовалось бы не меньше трех деревенских жителей, чтобы сравняться с ним в массе и силе, а кожа его была почти такой же темной, как у Пая.

– Это мой друг Пай-о-па, – шепнул ему Эфрит, когда они оказались совсем рядом.

– Мистиф, – внезапно произнес Таско.

– Да.

– Ага. Так ты нездешний?

– Да.

– Из Изорддеррекса?

– Нет.

– Ну что ж, хоть это хорошо. А то столько незнакомцев, и все за одну ночь. Что это нам сулит?

– Еще кто-то пришел? – спросил Эфрит.

– Послушай... – сказал Таско, устремив взор через долину по направлению к черным склонам. – Неужели ты не слышишь шум машин?

– Нет. Только ветер.