Имажинали (сборник)
Шрифт:
Вален проснулся, леденея от ужаса. Кто-то находился здесь, в его комнате, и наблюдал за ним. Он различил шлепки каких-то капель, падающих время от времени на пол, затем оглядел комнату, постепенно привыкая к темноте. Его взгляд быстро наткнулся на странно освещенное лицо Бранна, застывшее в забавной гримасе: глаза округлились от удивления, рот сморщился в сардонической усмешке.
Узнав друга, Вален подавил рвущийся крик.
— Чертов Бранн! — пробурчал он, садясь. — Что ты забыл в моей комнате? Как ты сюда попал?
Нет
— Кончай со своими глупостями, ты меня до смерти пугаешь!
Из тьмы возник палец и прижался к его губам, заставляя замолчать.
Вслед за ним появилось лицо Марго в ореоле призрачного сияния.
— Вален, — прошептала девушка, поглаживая царапины, которые она оставила на его щеке, — ты передашь за меня сообщение своему другу Квентину, договорились?
Молодой человек энергично кивнул, скованный параличом, стиснув челюсти и не в состоянии оторвать глаз от безжизненного взора своего дружка.
— Ты возьмешь с собой Бранна, чтобы точно убедиться, что он тебе поверит. Ты пойдешь к нему этой же ночью и скажешь ему… скажешь ему: «Скоро». Он должен понять. Ты это сделаешь, Вален?
Он снова кивнул.
Марго поцеловала его в лоб — ледяным поцелуем, — затем отступила в тень и исчезла, оставив Валена рыдать под сопровождение мерного звука капающей на пол мочи.
Как только Вален если и не пришел в себя, то обрел какое-то подобие ясности в голове, он бросился к апартаментам Квентина и с силой заколотил в дверь.
— Вален? — поразился молодой аристократ, открывая дверь. — Что ты хочешь? И что это за запах? Такая вонь!
— Она… она убила его, Квентин; она убила его, и теперь наша очередь, она мне сказала!
Вален поднял отрубленную голову. Квентин отступил назад с исказившимся лицом:
— Кто это сделал?
— А ты как думаешь? — ответил Вален, отпихивая его в сторону. — Это та шлюшка Лиса. Она хотела, чтобы я передал тебе сообщение. «Скоро», вот что она велела тебе сказать… — Вален разрыдался. — Квентин! Я не хочу умирать!
— Не будет этого! — воскликнул молодой дворянин, хватая первую подвернувшуюся под руку одежду. — Эта маленькая сучка хочет поиграть? Так поиграем. Сейчас наша очередь бросать кости.
— Что мне делать?
— Просто сходи и предупреди капитана: я хочу, чтобы во дворе стояли тридцать человек, и были готовы к выходу через двадцать минут.
Квентин подхватил свой меч, проверил, что он безупречно ходит в ножнах, затем приладил его на пояс.
— Пора с этим покончить.
Грез, толстый хозяин «Смеющегося кабанчика», недоумевал, с чего это его вытаскивают из постели, стуча в двери с такой силой, что сотрясается весь трактир. Он не привык принимать гостей средь темной ночи и тем более удивился, увидев отряд вооруженных до зубов солдат, сопровождающих местных благородных
Он вздохнул с облегчением, когда упомянутые дворяне потребовали, чтобы он пошел и разбудил Заклинателя, остановившегося в его убогом заведении. Последний не заставил себя долго ждать, появившись в накинутом на плечи плотном плаще; за ним, как тень, следовал таинственный Габриэль.
На немой вопрос, заданный изогнутой в дугу бровью священника, Квентин коротко кивнул:
— Быть может, у вас улучшится настроение, когда вы прихватите одну ведьму?
Габриэль, шедший в первых рядах колонны, которая направлялась к дому Марго, положил руку на плечо Конрада:
— Де Марбург, на пару слов наедине, пожалуйста.
Они отошли вдвоем в сторону и дали Квентину, Валену и капитану отойти на некоторое расстояние. Когда Габриэль решил, что они достаточно далеко, то заговорил снова. Казалось, его глухой голос, похожий на шепот, доходил из места куда более отдаленного, нежели тьма, прикрывавшая его лицо.
— Как именно вы намерены поступить?
— Как предусматривают Правила в подобных случаях, — ответил священнослужитель.
— Вот этого я и опасался.
— Ну же, что с вами происходит, Габриэль? Вы наконец-то заполучите этого демона.
— И я в восторге; но я беспокоюсь насчет Марго. Она — жертва.
— После зверств, которые она совершила, — нет.
— А дворянчик?
— Это не моя забота. Пусть кому следует наказывает Квентина, если вздумается.
Габриэль передернулся.
— Вы не хуже меня знаете, что ему ничего не грозит! Чего бояться сыну местного сеньера?
Де Марбург уловил аметистовый проблеск, который иногда озарял лицо Габриэля.
— Я вас не понимаю, Габриэль. Лишь Богу пристало право совершать то, на что способна эта женщина; такая сила в руках смертного — чистая ересь, слишком могучее оружие… Что остановит ее?
— Смерть ее мучителей.
— Так давайте же доставим ей Квентина и Валена, и больше не о чем говорить…
Габриэль издал веселый смешок:
— А чем, по-вашему, мы занимаемся?
Конрад Марбургский побледнел.
— О Господи!
Из головы процессии донеслись пронзительные завывания, тут же отразившийся ропотом страха и выкриками устрашенных солдат. Конрад и Габриэль поспешили присоединиться к Квентину, ошеломленному страданиями своего дружка.
Вален остался в одиночестве, изолированным в круге ужаса, который удерживал солдат на расстоянии. Он держался за лицо и скулил. Его правую щеку пересекала длинная рана — от уха до подбородка и уголка рта, — выставляя на обозрение кровь, плоть и кости. На левой щеке появилась вторая рана, и от крика боли, который она вырвала из молодого мужчины, его кожа разошлась от рта до мочки уха.