Имеет свойство яда
Шрифт:
Диана Валерьевна говорила. Уверенно, спокойно, будто обволакивала карамелью — такое мягкое сопрано, что убаюкает так сладко, что и анестезии не потребуется. Словно пытался укрыть от болезненных слов, насквозь пробивавших всю защитную оболочку.
— Чем раньше сделаем операцию, тем лучше. Пройдет в два этапа. Мы наблюдаем ухудшение состояния.
Да, знаю. С таким пороком живут до десяти лет. Если повезет — до двенадцати. Нужны деньги. Я понимаю, куда от этого денешься.
Не то, чтобы он не знал этого. Но деньги все время уходили на поддержание текущего состояния. Ладно, можно
Все равно не клеится. На что-то надо жить. Пока еще воздухом питаться не научился.
— Вы меня слышите? — участливо уточнила Диана Валерьевна.
— Да, конечно, — кивнул Олег.
Конечно…
Нужно время.
Повисшая тишина заставила мысленно поежиться. Олег прекрасно понимал, что сейчас не может дать ответа. Но и тянуть нельзя.
— Я приду на следующей неделе. Или…
— Через две? — безэмоционально уточнила Диана Валерьевна.
И, переборов трусливое бахвальство и четко понимая, что за неделю реально не раздобудет нужной суммы, поэтому стоит рассчитывать собственные силы и возможности, подтвердил:
— Через две.
Гостинцы для Лельки пришлось оставить у главврача. После разговора Олег чувствовал себя настолько мерзко, что не хотелось никого видеть. Но благо, Лелька все еще спала. Поэтому обошлось.
На улице по-прежнему было светло и тепло. Совсем другая жизнь, далекая от запахов лекарств, опустошающей белизны и леденящих душу звуков: шагов, шорох накрахмаленных халатов и тихих вздохов. Ибо громко вздыхать в клиниках не принято. Даже, если все очень плохо.
Олег бросил быстрый взгляд на клинику. Едва заметно качнул головой и сделал глубокий вдох. Несмотря на теплую погоду, руки заледенели. Поморщившись, потер ладони друг о друга. Снова началось. То ничего-ничего, то будто просыпается. Не смертельная и не совсем болезнь, но вещь малоприятная. Особенно, когда проявляется в разгаре весны и лета. Ничего, с этим можно бороться. Поменьше нервничать и нормально есть.
Взглянув на часы, довольно хмыкнул. Так-так, есть время нормально поесть без угрозы быть вызванным Табаном в самый неподходящий момент. Искренне про себя надеясь, что шеф ускачет до его возвращения, Олег без зазрения совести свернул к ближайшему кафе.
"Есть надо со смаком, — любила приговаривать тетя Сара. — Иначе это не питание, а сплошной садомазохизм. А оно вам надо?"
Работая около года в Одессе, Олег успел пожить с тетушкой, прокачать кулинарные навыки (Ой, ты даже умеешь что-то приготовить? Так я покажу тебе, как надо), набраться достаточно здорового взгляда на жизнь и немного стереть из памяти черную полосу прошлого.
Сара Абрамовна не была родной теткой, являясь дальней родней непутевому отцу Олега. И в отличие от самого Олега, в котором души не чаяла, основательно отца недолюбливала, о чем неоднократно и говорила.
В кафе оказалось уютно. Милый полумрак, несколько столиков, шоколадно-вафельная обстановка. Видимо, хозяин заведения — сладкоежка. Ну, или ему достаточно комфортно находиться и принимать посетителей
Сам Олег особо от сладкого не фанател, но и против не был. Только не сахар в кофе или чай. Пожалуй, тут ни под каким предлогом он бы не заставил себя выпить подслащенный напиток. Организм упорно бунтовал против такого извращения.
Свободный столик оказался у окна. И в углу, и обзор хороший на зал. Вертлявая, но жутко симпатичная официанточка расторопно приняла заказ и унеслась на кухню. Однако долго просидеть не удалось, потому что открылась входная дверь, и в зале появился Сергей.
Заметив Олега, хмыкнул, заправил за ухо выбившуюся из хвоста прядь и подошел к Олегу. Повесил на спинку стула пакет, сел напротив:
— А я-то думаю, чего у нас неожиданно тишина, — чуть с ленцой сказал он. — А, оказывается, часть народу свалила, а часть еще до работы не дошла.
— Это ты о себе? — невинно уточнил Олег.
Сергей только фыркнул, взял продолговатую менюшку с кофе, стоявшую на столе в рамкообразной подставке и сделал вид, что внимательно изучает ассортимент. Хотя Олег уже успел выучить, что программист — существо некапризное. Пьет все, что видит, если напиток смахивает на кофе.
— И о себе тоже, — неожиданно достаточно миролюбиво отозвался он. — А тебя как сюда занесло?
Олег секунду поколебался. Говорить про Лельку почему-то не хотелось. Но с другой стороны… никакого криминала не было. И вообще — его личное дело. Поэтому и формулировку выбрал безликую, но не грубую.
— Помогал знакомым.
Сергей относился к когорте понятливых, поэтому только подозвал официантку и сделал заказ.
— Пицца у них изумительная, — невозмутимо обронил он. — А под пиво, так вообще чудесно. Но зарплата…
Олег нахмурился:
— А что с зарплатой? Будет задержка?
Вот этого не хотелось бы. Совсем не хотелось бы.
— Да нет, — отмахнулся Сергей, — дадут, голубчики, куда они денутся. Час назад главбух такой концерт устроила, что шеф сбегал понад стеночкой, прикрываясь папкой.
Олег остро пожалел, что не наблюдал этого лично. Губы сами растянулись в улыбке.
Вернулась официантка, поставив перед Олегом потрясающую ароматную лазанью и горячий черный кофе.
— Люблю Марию Федоровну, — пробормотал он. — Что за женщина.
— Пожалуй, Табан ее побаивается, — задумчиво сказал Сергей. — И порой я его понимаю. Жалко, конечно, будет, если она уволится.
— С чего бы это? — приподнял бровь Олег, снимая салфетку с ножа и вилки. — Она еще молодым фору даст. Да и сама, если не ошибаюсь, только-только переступила пенсионный порог.
— Никому больше не говори этого, — с непроницаемым лицом вдруг сказал Сергей. — Тайна возраста главбуха священна. И если ты пронесешь об этом хоть слово дальше, то тебя убьют сразу же.
Олег поперхнулся кофе. Сергей участливо улыбнулся:
— По спинке постучать?
— Нет, благодарю, — откашлявшись, выдохнул тот, утирая выступившие в уголках глаз слезы. — А то еще ненароком нож воткнешь.
— Хорошее предложение, — не смутился программист. — Но, знаешь, говорят, юрист может выйти из гроба и преследовать до конца жизни. Вот я думаю, правда ли это?