Имеет свойство яда
Шрифт:
— Не здесь? — так же тяжело дыша, уточнил Влад. — То есть, по самому процессу возражений нет, только по условиям?
— Владислав Алексеевич…
Олег все-таки покраснел, что на его светлой коже смотрелось вызывающе ярко.
И неминуемо нарвался еще на один поцелуй. В этот раз долгий, со вкусом. И объятиями, разумеется. Против которых явно не возражал. С трудом оторвавшись через пару минут, Влад напоказ облизнулся и пообещал:
— Хорошо, не здесь.
Отдышался немного, пригладил рукой волосы, посмотрел на улицу, к счастью, пустую. Грабар сидел рядом притихший, косился снова то ли испуганно, то ли выжидающе, но протестовать не пытался, а на щеках у него цвели розовые пятна и губы распухли, так что их мучительно хотелось целовать еще и еще…
— Не здесь… — сказал Влад больше себе, чем ему, и "Лексус" рванул с места долгим звериным прыжком.
Мартовские коты, притихшие было, снова заорали где-то внутри, заполошно и счастливо выкликая на весь мир, что счастливы. Он не сказал нет. И, значит, все идет как надо. Потому что теперь будет и нормальный ужин, и ванна, и массаж. А потом… Потом Влад сделает все, чтобы предложение было принято. Никогда он не упускал шансов и не отдавал свое, будь это контракт или человек. А Грабар — его.
"Лексус" плыл по темной улице, не замечая скорости, только дома исчезали с лобового стекла, мелькая за боковыми и пропадая позади. Грабар откинулся на сиденье, несколько светлых прядок прилипли к его лбу, и Влад пообещал себе, что скоро уберет их губами.
Глава 14
Самый сладкий сон
Это все сумасшествие.
Пожалуй, это была единственная разумная мысль, которая появилась в голове Грабара.
За окном проносились витрины магазинов и темные переулки. Да, сейчас с души исчез камень, а от напряжения остались только отголоски. Операция прошла успешно, и это было самым важным. Сокольский прав. Тысячу раз прав, что все будет хорошо. И что… глупо сидеть у двери палаты, сейчас Олег Лельке совершенно не нужен.
А вот дальше здраво рассуждать почему-то не получалось. Его никто не ставил перед фактом, не делали непристойных предложений и не оставляли в неудобных ситуациях. Просто просто привезли еду. Грабар мог поклясться, что в жизни ничего не ел вкуснее этой курицы-гриль, завернутой в лаваш. И не пил более вкусного чая.
Разум, конечно, намекал, что после дня голодовки неудивительно, что любая пища будет как лучший деликатес, только кто слушает разум?
Особенно после таких слов.
Осознать и поверить толком не получалось. Что там. Даже как-то классифицировать собственные действия было невероятно сложно. Олег не знал, как правильно поступить и что сказать. Не может же такой серьезный человек, как Сокольский, делать такие предложения… Или может?
В голове не укладывается.
Поэтому и потянулся к нему, будучи в состоянии ответить только одним единственным способом. Без слов. И лишь чудом почувствовав, что Влад не совсем контролирует себя, сумел остановить… И, замерев, смотреть в полные азарта и желания серебристо-серые глаза. На тяжело вздымающуюся грудь. Ощущать, что длинные смуглые пальцы держат так крепко, что и не вырвешься. Хоть и вырываться совершенно не хочется.
А хочется наоборот — продолжить.
"Ничего, — подумал Олег, бездумно глядя в окно и толком даже видя находящееся рядом, — всего лишь ночь. Утром он сам передумает".
Мысль была не слишком радостной, и сам Грабар был готов делать что угодно, лишь бы не отправляться после такого разговора домой одному, но сразу и полностью верить в такую сказочную ситуацию не мог. Не позволял себе.
И только когда Влад тронул его за плечо, сообразил, что машина остановилась.
— Приехали, — сказал Сокольский. — Засыпать прямо тут не советую — в кровати это будет куда удобнее.
Олег не смог ни возразить, ни смутиться — по лицу Сокольского было видно, что тот не вкладывал в сказанное никаких пошлых намеков. Да и выглядел сейчас немного иначе. Как-то… спокойнее, увереннее. Словно человек, наконец-то получивший нужный ответ на стоявший перед ним вопрос. И ответ на этот вопрос понравился.
— Идем, — сказал Влад, выходя из машины.
Олег не возражал. Усталость коварно навалилась, лишая выдержки. Мысленно Грабар выругался. Снова Сокольский привозит его к себе, и опять не гость, а медуза. Конечно, есть оправдание. Но оно опять какое-то бледное. К тому же благодарность никто не отменял. Да и самому Грабару хотелось хоть как-то порадовать человека, который не оставил в трудную минуту и проявил столько заботы.
Самым простым способом был секс. Деньги давать такому человеку смешно, а ничего более разумного в голову не приходило. Да и не нужны Владу деньги. А от хорошего секса никто не откажется.
Уже оказавшись в душе, Олег вполне себе отдавал себе отчет, что и сам не отказался бы. Возможно, со стороны кому-то могло показаться, что такой расклад крайне циничен и расчетлив, но Олег ничего плохого в этом не видел. Потребности никто не отменял. Учитывая, что обоим это доставит удовольствие. И да, будет сделано не в качестве оплаты, а просто потому что… хочется.
Горячие струи, стекавшие по плечам и спине, не давали ни бодрости, ни хоть намека на улучшение состояния. Чудовищно хотелось спать. Главное, не уснуть прямо в душе. А то Сокольскому вытаскивать труп из собственной ванной уж совсем как-то будет нехорошо.
Сомнительные мысли несколько развеселили.
Вытеревшись, Олег накинул на себя халат. Мельком глянул на себя в зеркало. Да уж, печаль страшная. Лицо бледное, круги под глазами, влажные волосы. Такая красота, что пройдешь мимо — от стенки не отличишь. Но Сокольский терпит. Наверно, вкус специфический.
Олег тут же нахмурился и отвернулся. Мысли лезли совсем дурные. Что за идиотизм разглядывать себя будто мальчик перед первым свиданием? Никогда таким не занимался и начинать заниматься не следует.
Выйдя в коридор, вдруг осознал, что не знает, как себя вести и куда идти. Нет, он прекрасно помнил, что именно Влад сказал в машине. Только как это воплощать?
И чуть сам не расхохотался. То есть, подумать, что, как и прежде, — слишком сложно. Вот вечно же надо придумать самому себе преграды. Гостевая спальня-то осталась на месте. Так, теперь надо найти Влада и поинтересоваться его планам.
Далеко уйти не удалось, Сокольский спустя пару секунд вышел с кухни.
— Есть хочешь? — спросил таким спокойным тоном, будто делал это каждый день.