Именем Анны. Возврата не будет
Шрифт:
– Вы бы поспали, Лаврентий Петрович, я помогу.
Прозвучало это заманчиво, выспаться ему не мешало. Тем более, под присмотром.
– Давай!
Чем она его «приложила», он не разобрал – погрузился в сон по щелчку её пальцев, сквозь навалившуюся дрёму расслышав напоследок её далёкий голос:
– Давай-ка через малое кольцо, Илюша. На МКАД сегодня возвращаться не будем.
Мужской голос возражал, но Айа не уступала: – Что-то чуйке моей неспокойно. Лучше час потерять, да три сэкономить...
На последних словах машина тронулась
Снов он не видел, спал крепко, но проснулся мгновенно. Как от толчка. От ощущения неправильности. Запах кожи, резины и бензина – это было понятно, он помнил, где уснул. Но почему машина остановилась и почему стоит? Куда подевались его попутчики? Передние двери распахнуты настежь с обеих сторон. Вокруг никакой цивилизации – пустая дорога, окружённая лесом. Привал?
Оглядевшись хорошенько, Лент невольно залюбовался. Разросшиеся кроны деревьев вдоль обочин – и откуда только взялись такие, здесь берёзам расти полагается, – превратили узкую дорогу в незавершённый туннель с неширокой полоской неба над головой. Стёртый асфальт, почти грунтовка. Впереди съезд. Что за название? Далеко, не разобрать. «Срединка», что ли?
– Айа! – позвал он, вываливаясь из машины. Ему не ответили. Гуляют? Неплохо бы и ему ноги размять. Присел, наклонился, потянулся, пробежался и даже заскочил в ближайшие кустики по надобности, раз уж такое дело. Всё успел, а попутчики всё не возвращались.
На очередном бессмысленном обходе вокруг машины, после проверки телефона – связи не было, – Лент уткнулся глазами, а можно сказать и практически носом, в серую облезлую морду. Высокая нескладная собака с рваными боками стояла напротив, недружелюбно свесив морду к земле, но не скалилась, изучала.
Лент замер. Странная тварь. Не молчали бы обереги, заподозрил бы дурное, но ни обереги, ни защитные руны не подали ни сигнальчика – опасности не было. Только именная руна Анны горела огнём, но она и в самолёте горела, а там собак не было.
Ну, а дальше что? Так и будем стоять?
Ситуация была странной. Откуда бы ни пришёл этот пёс, из лесу или по дороге, Лент должен был его заметить. А раз не заметил, значит, посинел до безобразия. М-да. Хорошо бы подпустить зелени в ауру, может мозги-то и встряхнуться. Подпустил. Мозги встряхнулись, но вместе с ними встряхнулся и пёс. Широко расставил передние лапы и опустил морду ещё ниже, прямо к земле. Чёрные глаза блеснули предупреждением, и Лент понял, что на него сейчас будут прыгать.
Что за напасть! Он всегда ладил с животными. Взять хотя бы лаек-переростков Пушка со Снежком, которые прекрасно уживались с ним в одном доме, под боком у Любочки. С ней же мигрировали вниз по улице в таунхаус отца. Допустим, у отца им было лучше, но не потому, что они избавились от компании Лента! Основную роль в собачьем счастье сыграло наличие в новом доме небольшого садика – пёсики любили бегать.
– Мальчик хороший… – несмело проблеял Лент,
Это зверю не понравилось абсолютно. За какую-то секунду он сгруппировался и прыгнул прямо навстречу огню, вырвавшемуся из пальцев Лента. Огня было мало, класс опасности: пиротехника – Лент прекрасно это понимал, – такой ерундой не спугнёшь и кошки, но тут что-то случилось, словно старая Айа снова щёлкнула своими волшебными пальчиками перед его носом, как тогда в аэропорту…
…и как настойчиво щёлкала сейчас.
– Что-то не так, – повторяла и повторяла она. – Он давно должен проснуться.
Лент помнил, как его тянули, несли и осторожно размещали на мягком, как потом оказалось, диване, пока наконец не заподозрили неладное – это странное забытьё всё меньше походило на компенсацию обычного недосыпа. Потом его окуривали какой-то дрянью и трясли, приговаривая при этом вот это самое «что-то не так».
А потом он очнулся. Пелена спала разом – вернее всего, сработала наконец одна из защитных рун Алевтины. Лент сел на кровати и спросил неожиданно громко, контроль над голосом пока не восстановился: – Какого чёрта! Где вы были?! Он меня чуть не задрал!
Прекрасные восточные глаза Айгуль заметно округлились, и Лент понял, что его не понимают.
– Ну что ты так смотришь? Разве не ты отогнала пса?
Айа молчала, на стене тикали ходики, за раскрытым окном сияло солнце, где-то недалеко лаяла собака, квохтали куры, плескалась вода и визжали дети. Отдых в деревне. Лент огляделся и подумал, что Айа привезла его домой – вряд ли ростовчане украшали гостиничные номера пучками сухой травы и вязками чеснока, – и почувствовал острую потребность оправдаться.
– Был пёс, Айа! Или волк-переросток, не знаю. Я проснулся – вас нет. Вышел пройтись, а там – он. Здоровый, облезлый или ободранный, будто из-под земли вылез, но не упырь. Сама понимаешь, я нечисть чую.
– А нежить? – сказано это было шёпотом и без улыбки. Смотри-ка! А ведь Айа не сомневается в его словах, она просто боится! – У нас тут, Лаврентий Петрович, со вчерашнего утра кого-только не встретишь. Только понять не могу, когда вы успели? Мы с Илюшей на минутку всего и отходили, дверей не закрывали даже – поле лавандовое проезжали, вот и вышли подышать. Вернулись через несколько минут и дальше поехали.
– Большое поле? – поинтересовался Лент. Происходящее нравилось ему всё меньше. Никакого поля в лесу не было. И лавандой там не пахло. Пахло псиной. – Отвези-ка меня обратно, Айа. К съезду на Срединку.
Ведьма удивилась, но спорить не стала, сразу кликнула своего Илюшу. Тот тоже не спорил – если нужно, отчего ж не отвезти? Только никакой Срединки в тех краях нет. С одной стороны – луг, с другой – посадка, она поле от ветров огораживает. И никаких съездов. Пусть Лаврентий Петрович не сомневается!