Иметь и не иметь
Шрифт:
Немного погодя я спустился вниз, и там был Эдди.
— Что случилось? Что случилось с мотором?
— Сломался.
— Что ж ты люк не закрываешь?
— А, черт, — сказал я.
Знаете, что он устроил? Он вернулся на пристань, через носовой люк забрался в каюту и лег спать. С собой он захватил две бутылки. Он зашел в первый попавшийся bodega, [4] купил эти две бутылки и вернулся на лодку. Когда я запустил мотор, он проснулся и сейчас же опять заснул.
4
Винный погреб (исп.).
— Я знал, что ты меня возьмешь, Гарри, — сказал он.
— К черту в зубы я бы тебя охотно взял, — сказал я. — Ты даже не внесен в судовой журнал. Кажется, ты у меня сейчас прыгнешь за борт.
— Ты старый шутник, Гарри, — сказал он. — Мы, кончи, в беде должны держаться друг за дружку.
— Это с твоим-то языком? — сказал я. — Да кто же доверит твоему языку, когда ты хватишь лишнее.
— Я надежный человек, Гарри. Можешь испытать меня, тогда увидишь, какой я надежный человек.
— Давай сюда обе бутылки, — ответил я ему. Я думал о другом.
Он вытащил их, и я отпил из той, которая была откупорена, и поставил обе на пол возле штурвала. Он стоял тут же, и я смотрел на него. Мне было жаль его и жаль, что придется сделать то, без чего, я знал, не обойтись. Черт, я ведь помнил его, когда он был еще человеком.
— Что случилось с мотором, Гарри?
— Мотор в порядке.
— А что все-таки случилось? Что ты на меня так смотришь?
— Братишка, — сказал я, и мне было жаль его. — Плохо твое дело.
— Что ты хочешь сказать?
— Я сам еще не все обдумал.
Мы немного посидели, но разговаривать с ним мне больше не хотелось. Раз я уже знал то, что знал, мне было тяжело с ним разговаривать. Потом я спустился вниз и достал духовое ружье и винчестер тридцатого калибра, которые я всегда держал внизу, в каюте, и, не вынимая из чехлов, подвесил их под потолком рубки, где обычно мы вешаем удочки, над самым штурвалом, чтобы можно было достать их рукой. Я их держу в длинных чехлах из овчины шерстью внутрь, причем шерсть обильно пропитана маслом. На судне только так и можно уберечь оружие от ржавчины.
Я проверил насос, поршень духового ружья, несколько раз нажав курок, и зарядил ружье. Одну пулю я загнал в ствол винчестера и потом наполнил магазин. Я достал из-под матраца смит-и-вессон тридцать восьмого калибра особого образца, который у меня остался от того времени, когда я служил в полицейском отряде в Майами, смазал его, зарядил и прицепил к поясу.
— Что случилось? — спросил Эдди. — Да скажи ты, что случилось?
— Ничего, — сказал я ему.
— На кой черт весь этот арсенал?
— Я всегда беру оружие с собой, — сказал я. — Стрелять птиц, если они станут клевать наживку, или стрелять акул, или на всякий случай, когда крейсируешь между островами.
— Что случилось, черт тебя дери? — сказал Эдди. — Что случилось?
— Ничего, — ответил я ему. Когда лодку качало, смит-и-вессон хлопал меня по бедру, и я смотрел на Эдди. Я подумал: нет смысла торопиться с этим. Он мне еще понадобится.
— У нас есть одно маленькое дело, — сказал я. — В Бакуранао. Я тебе скажу, что делать, когда придет время.
Я не хотел говорить ему заранее, потому что знал, что он забеспокоится и перетрусит и тогда от него никакой пользы.
— Лучше меня тебе никого не найти, Гарри, — сказал он. — Я самый подходящий для тебя человек. Можешь на меня положиться.
Я посмотрел на него, какой он длинный, мутноглазый, трясучий, — и ничего не сказал.
— Слушай, Гарри. Дай один только глоток, — попросил он. — Я боюсь, как бы меня не начало трясти.
Я дал ему, и мы сидели и ждали, когда стемнеет. Закат был красивый, и дул славный легкий бриз, и когда солнце уже почти село, я запустил мотор и медленно повернул к берегу.
Глава четвертая
Мы остановились в темноте примерно за милю от берега. С заходом солнца течение стало сильнее, и я заметил, что оно изменило направление. Виден был маяк Морро немного дальше к западу и вечернее зарево над Гаваной, а огни напротив нас были Ринкон и Бараков. Я вел лодку против течения, пока не миновал Бакуранао и не подошел совсем близко к Кохимару. Потом я поставил ее по течению. Было уже совсем темно, но мне нетрудно было определить, где мы. Все огни у меня были погашены.
— Что мы будем делать, Гарри? — спросил меня Эдди. Его опять разбирал страх.
— А ты как думаешь?
— Я не знаю, — сказал он. — Ты меня пугаешь. — Казалось, его вот-вот опять начнет трясти, и когда он подошел ко мне, я почувствовал его дыхание, вонючее, как у стервятника.
— Который час?
— Сейчас пойду посмотрю, — сказал он. Он вернулся и сказал, что половина десятого.
— Ты голоден? — спросил я его.
— Нет, — сказал он. — Ты же знаешь, что я так не могу есть, Гарри.
— Ладно, — сказал я ему. — Глотни разок. Когда он глотнул, я спросил, как ему теперь. Он сказал, что теперь ему хорошо.
— Я тебе немного погодя еще дам, — сказал я. — Я же знаю, что ты перетрусишь, если тебе не дать выпить, а выпивки у нас мало. Так что не стоит налегать.
— Ты мне лучше скажи, в чем дело, — сказал Эдди.
— Слушай, — заговорил я в темноте. — Мы идем к Бакуранао, чтобы взять там двенадцать китайцев. Когда я тебе скажу, ты станешь у штурвала и будешь делать то, что я тебе скажу. Мы примем эту дюжину китайцев на борт и запрем их в каюту. Теперь иди, закрой снаружи носовой люк.