Имею топор — готов путешествовать

Шепельский Евгений Александрович

Крессинда несла на плечах Виджи — легко, как пушинку. Имоен волочила принца, тоже не слишком напрягаясь, а Олник и Монго, покраснев от натуги, тащили грузного Альбо. Скареди хромал сам, опираясь на огрызок меча.

Сто тридцать.

Мы выбрались на дорогу, и я посмотрел

вниз. Труп Фрея был уже у фрайторской секции моста. Рядом выблескивал серп. Бывший смертоносец уперся сапогом в каменный поребрик и медленно сползал в пропасть, поскольку дядюшка Ойкни продолжал энергично крутить ворот, вытягивая стальную пластину моста из-под тела альбиноса. Вороненый край моста исчез из-под головы Фрея. Затем в пропасть свесились его руки. Еще три удара сердца — и тело Фрея кувыркнулось в бездну вместе с золотым серпом.

«Если бы вы знали, как это больно и страшно...»

Гритт! Перед смертью он снова стал человеком.

Но я не испытывал к нему жалости.

Сто...

Дырка тебе от бублика, а не шаграутт, подумал я. Этот демон — тупой младенец, его нужно науськать на цель, а чтобы это сделать, нужно, как минимум, эту цель видеть. А мы сейчас достигнем гребня, перейдем его — и поминай, как звали.

С глаз долой, из сердца вон — о да!

Ну а ты, Фатик, сколько продержишься ты?

Девяносто.

Чирвалы? Хо, пока они проснутся, мы будем уже далеко. И с ними, очевидно, та же история — они тупы и должны видеть цель. Ну а кругом горный лес, есть где затеряться, а у чирвалов слишком мало времени, чтобы нас искать — срок их жизни, равно как и срок жизни шаграутта в нашем мире ограничен. И — вот оно! — Фрей знал, каким замятием Гродар по нам врежет. Раз он сказал отступить за гребень, значит, заклятие будет из тех, взрывных, что хорошо умеют творить смертоносцы. Выходит, главное для нас — уйти как можно дальше. «Дело в том, что затраты магической энергии вырастают в зависимости от расстояния до объекта, к которому прилагаются силы мага. Закон обратного квадратаи прочая заумь». Помните, я это уже говорил?

Уйти как можно дальше?

Но тебе какое до этого дело, Фатик? Ведь ты...

Заткнись, сказал я себе.

Семьдесят.

Мои ноги отяжелели. Холод уже поднимался к сер¬дцу.

Пятьдесят.

У гребня я оглянулся, разогнал перед глазами кровавую муть. Равнодушная личина Гродара блестела на солнце. Он держал нас взглядом, не переставая двигать пальцами. Скальная площадка на хараштийской стороне была заполнена народом. Кажется, я увидел капитана Керрита и еще парочку рыл из стражи. И — вот сюрприз так сюрприз! — рядом с Керритом отирались митризеновы орги, а сам седовласый эльф, привстав, внимательно смотрел на нас из лаковой коляски.

Будь я вот настолечко здоровее, я бы помахал ему рукой.

Мы достигли гребня, за которым дорога, петляя, уходила вниз меж деревьев. Двадцать.

Успели. Я успел. Спас. Вытащил. Теперь они могут... и без меня...

Тут я остановился, посмотрел назад, протяжно вздохнул и осел на камни.

Дела мои обстояли относительно неплохо. Если учесть, что я пропустил смертельный удар и истекал кровью, но все еще был жив.