Имитация
Шрифт:
– Да тебе-то что? Ты тут больше не живешь. Вот и пусть зарастает грязью, если ему так хочется.
– Ну, все-таки. А гостиная! Мало того, что одежду разбросал, еще и обувь! Ну-ка, ну-ка, – наклонившись, она подняла с пола красную туфельку на шпильке и кружевной лифчик в желтый горошек.
– Надо же, никогда не замечала за ним извращений.
– Он не извращенец!
– Я знаю, Сим. Это как раз то, о чем мы тебе говорили. Трей выставил тебя только потому, что начал охоту за новой юбкой. Согласись, он неплохо преуспел
Дело прежде всего. Следуя этому девизу, она забрала у Симы лифчик и туфельку и бросила их на пол.
– Давай, берись за носки.
– Я его вроде как любила.
– Вроде как – это всего лишь вроде как. Он обращался с тобой, как с какой-то дешевкой. Тебе самой станет легче, как только ты ему отплатишь. Уж поверь мне.
Симин взгляд будто прилип к кружевному лифчику.
– Меня так и подмывает что-нибудь расколошматить.
– Только не это! Ты умная девочка и действовать будешь по-умному. Кошелек и тщеславие – вот слабые места Трея. Мы нанесем свой удар, а потом утешимся глоточком текилы.
– Одного глоточка будет мало.
– Ладно, что нам считать. Погуляем вволю.
Сима выпрямилась и кивнула. Сжимая для храбрости руку подруги, она направилась в спальню, которую столько времени делила со своим лживым, тщеславным и жадным дружком.
– Никаких тебе рождественских украшений! У него и правда холодное сердце.
Тут она попала в точку.
Трей Зиглер сидел на постели, привалившись спиной к подушке. Его каштановые волосы, которыми он так гордился, были заляпаны кровью. Глаза, некогда живые и зеленые, неподвижно смотрели в пространство.
Из загорелой груди торчал кухонный нож, пригвоздивший к телу Трея обрывок картонки. Надпись на картонке гласила:
Санта сказал, что ты плохой мальчик!!!
Ха! Ха! Ха!
Подружка мгновенно пресекла вопли Симы, зажав ей ладонью рот.
– Трей! Трей! – стала вырываться та.
– Заткнись ты, ради бога. Просто помолчи минутку. Вот вляпались так вляпались!
– Он умер! Там кровь. Трей умер!
– Я догадалась.
– Что нам делать? Господи! Что нам делать?!
Конечно, лучше всего дать деру. Но даже в таком паршивом местечке можно наткнуться на охрану. А вдруг кто-то видел, как они заходили в квартиру? Или слышал, как они планировали возмездие за рюмкой текилы?
– Для начала успокойся. Уймись и ничего не трогай. А я тем временем привлеку знающего человека.
– Кого-то, кто поможет нам избавиться от тела? – Сима судорожно сжала руки. – О господи!
– Да опомнись ты, ради бога. Я хочу привлечь копа.
Два часа ночи, а тебе не остается ничего другого, как только выкатиться из теплой постели, променяв домашний уют на стылый холод декабря. И все ради чьего-то трупа. Или пьяной шутки одной особы, которая и в лучшие-то дни действует ей на нервы.
В такие минуты как нельзя лучше понимаешь, что это за собачья работа – быть копом.
Но лейтенант Ева Даллас была копом, и в скором времени ее машина тормозила у обветшалого домика в Вест-Виллидж. Схватив свой рабочий чемоданчик (на случай, если там и правда есть труп), она застучала каблуками по мерзлому тротуару.
Не успела она воспользоваться универсальным ключом, как дверь звякнула и отворилась.
Лифт был под стать всему зданию, но Ева все-таки шагнула внутрь – уж очень хочется побыстрее разобраться с делом.
Сунув замерзшие руки в карманы кожаного пальто (о перчатках она и не подумала), Ева мрачно уставилась на старенькую панель. Карие глаза ее будто поторапливали цифры, неспешно сменявшие друг друга на табло: второй этаж, третий. А вот и четвертый!
Двери лифта распахнулись, и Ева шагнула в коридор. Всякий, кто взглянул бы на нее сейчас, ни на мгновение не усомнился бы, что эта высокая, худощавая женщина с копной каштановых волос настроена не слишком дружелюбно.
Не успела она грохнуть кулаком по двери, как та открылась. На пороге стояла женщина, которая регулярно делала ей стрижку (хотела того Ева или нет). Женщина, которой доводилось видеть Еву обнаженной (а уж этого она хотела меньше всего!).
– Если решила меня разыграть, даже не надейся на поблажку. Отправишься в участок за ложное сообщение.
– Бог с тобой, – Трина вскинула руку с праздничным красно-зеленым маникюром. – Его зовут Трей Зиглер, и он валяется мертвым у себя в спальне, – второй рукой она втянула Еву в квартиру.
– Это еще кто? – кивнула та в сторону женщины с огненно-рыжими кудряшками на голове. Незнакомка держала в руке что-то вроде клюшки для гольфа и рыдала навзрыд.
– Сима. Его бывшая. Она тоже жила здесь.
– Вы тут живете? – обратилась Ева к Симе.
– Да. То есть нет. Жила, но он… я… в общем, он…
Поняв, что Сима окончательно раскисла, Ева повернулась к Трине.
– Оставайся здесь и ни к чему не прикасайся. И за ней последи.
Пять коротких шагов, и она у двери в спальню.
Ладно, про труп ей не соврали.
Поставив на пол чемоданчик, она сообщила в отдел об убийстве и попросила прислать свою напарницу.
– Ты, – обратилась она к Симе, – сиди здесь и ничего не трогай.
Затем кивком головы предложила Трине пройти с ней на кухню.
– Если Сима здесь не живет, то как вы попали внутрь?
– У нее остался ключ. Точнее, дубликат, который она дала мне, когда въехала сюда. Парень выставил ее лишь неделю назад.
– Так с какой стати вы заявились сюда, да еще пьяные? И не лги мне. Это видно невооруженным глазом.