Имитатор
Шрифт:
– Вы из полиции? – Марлин повернула голову на подушке. Она казалась такой юной, такой хрупкой! – Простите, я путаюсь.
– Я из полиции. – Ева вытащила фотографии подозреваемых. – Когда будете смотреть на снимки, помните: он больше до вас не доберется. Он ничего вам не сделает. Вы сумели остаться в живых, вы не сдались, и больше он вас не тронет.
Она протягивала Марлин снимки один за другим, внимательно следя за ее глазами: не появится ли в них шок узнавания? И вот она его увидела. А вместе с ним пришел и страх.
– Он. О боже, это он! Мама!
– Довольно, лейтенант Даллас.
Ева оттолкнула врача локтем.
– Марлин, вы уверены?
– Да, да, да! – Марлин спрятала лицо на груди у матери. – Это его лицо. Его глаза. Он мне улыбался.
– Все хорошо. Его больше нет.
– Я требую, чтобы вы ушли. Немедленно.
– Я ухожу.
– Погодите. – Марлин нащупала руку Евы и повернула к ней свое измученное, избитое лицо. – Он хотел меня убить, да?
– Но не убил. Вы его победили, Марлин. Вы его остановили. – Ева наклонилась над кроватью и заговорила, глядя прямо в лицо Марлин, пока ресницы девушки вновь не опускались. – Это вы его остановили, Марлин. Помните об этом. Никогда не забывайте.
Она отошла назад. Доктор начал проверять капельницу и мониторы. Ева повернулась и вышла из палаты.
– Попался, сукин сын, – на ходу бросила она Рорку и направилась прямо к лифту. – Мне надо съездить в управление, все запротоколировать. Тебя прошу проверить даты поездок. Это необходимо. Мне нужны железные доказательства. Ордер будет у меня через два часа, даже если мне придется задушить судью.
– Лейтенант! Лейтенант, подождите! – Шейла бежала за ними по коридору. – Вы идете за ним, так?
– Да, мэм, это так.
– Вы ей правду сказали? Это она его остановила?
– Да, это правда.
Шейла прижала пальцы к векам.
– Это поможет ей выкарабкаться. Я знаю мою девочку. Это поможет ей все перенести. Они же думали, что она не очнется. А я знала, что очнется.
– Вы были правы, мэм.
Шейла засмеялась, но тут же зажала себе рот рукой, чтобы подавить рыдание.
– Доктор Лоренс… Я знаю, он был резок с вами, но он был очень добр к нам. Он дрался за Марли как лев. Не сердитесь на него!
– Я тоже была с ним груба. Все мы стараемся ради нее.
– Я только хотела сказать, что доктор Лоренс кажется мне ее ангелом-хранителем, а в вас я вижу ангела мщения. Я вас никогда не забуду.
Она поднялась на цыпочки, чмокнула Еву в щеку и убежала обратно к дочери.
– Ангел мщения. – От смущения Ева даже ссутулилась и поспешно вошла в лифт. – Господи, и что только людям в голову взбредет! – Она выпрямилась и закончи ла звенящим от ярости голосом: – Одно могу сказать точно: когда я покончу с этим делом, Найлз Ренквист увидит во мне демона ада!
Задача ей предстояла нелегкая. Пибоди, конечно, страшно обидится, надуется как мышь на крупу, что ее не позвали, но ничего, перебьется, решила Ева, готовясь докладывать дело начальнику полиции. Сам Уитни тоже будет не в восторге от вызова на работу поздним вечером. Ева как в воду глядела: входя в кабинет, она первым делом заметила, что
– Простите, сэр, что нарушила ваши планы на вечер.
– Полагаю, у тебя были на то веские причины. Достаточно веские, чтобы утихомирить мою жену. – Не удержавшись, Ева поморщилась, и Уитни мрачно кивнул. – Ты и половины не знаешь. Советую вам обзавестись неопровержимыми доказательствами против Найлза Ренквиста, лейтенант, потому что еще раньше, чем с женой, мне придется объясняться с послом, с ООН и с правительством Великобритании.
– Марлин Кокс опознала Найлза Ренквиста как человека, напавшего на нее. У меня есть заявление Софии Ди Карло, няни в доме Ренквистов, опровергающее слова самого Ренквиста и его жены о том, что он был дома в момент второго убийства. У него есть бумага, на которой были написаны письма, оставленные на месте убийств, и он подходит под психологический портрет. В настоящий момент капитан Фини и гражданский эксперт-консультант Рорк отслеживают его перемещения. Не сомневаюсь, мы сумеем подтвердить, что объект был в Лондоне, Париже, Бостоне и Новом Лос-Анджелесе в то самое время, когда там произошли убийства, совершенные тем же методом, что и в нашем деле. При обычных обстоятельствах одного этого было бы довольно для ордера на обыск, а также для вызова подозреваемого на официальный допрос.
– Но у нас не обычные обстоятельства.
– Нет, сэр. Дипломатический статус подозреваемого и политическая арена добавляют скандальности и бумажной волокиты. Я настаиваю на том, чтобы вы лично связались с судьей и со всеми заинтересованными сторонами, чтобы ордера были выданы как можно скорее. Он снова будет убивать, шеф. Скоро.
– Хотите накинуть мне петлю на шею, лейтенант? – спросил Уитни, вскинув голову. – У тебя есть заявление женщины, находящейся в тяжелом состоянии – физическом и эмоциональном. Женщины с травмами головы.
– У тебя есть заявление домашней прислуги, судя по ее же словам, неоднократно подвергавшейся сексуальной эксплуатации со стороны объекта. И то, и другое ненадежно. Почтовая бумага, на которой были написаны письма, сама по себе тоже ничего не доказывает, и ты это знаешь, иначе Ренквист был бы уже за решеткой. Есть и другие подозреваемые, вписывающиеся в психологический портрет. Все это будет оспорено представителями и адвокатами Ренквиста, не говоря уж о британском правительстве. Тебе нужно что-то более весомое.
– Будет весомое, если я попаду в его дом, в его запертый кабинет. Это он, шеф. Я точно знаю, это он.
Уитни сел, побарабанил короткими толстыми пальцами по столу.
– Если у тебя есть сомнения – хоть тень сомнения! – лучше сейчас воздержаться от подобных шагов. Мы можем наблюдать, следить за каждым его шагом, пока сомнений не останется. Вот тогда петля затянется у него на шее.
«Вот поди попробуй проследить за каждым его шагом, когда он вернется в здание ООН», – с горечью подумала Ева, но вслух выразилась более дипломатично: