Император 2025. Изначальные. Книга первая
Шрифт:
Именно в этот момент, когда я, шмыгая носом, пытался не расплакаться от жалости к себе, несчастному, мне и посчастливилось познакомиться с Агеем Ниловичем. Ученый, доктор наук, историк и путешественник, он недавно приехал в наш поселок для завершающих аккордов жизни, как он сам это называл.
– Зачем мне хоромы в Москве, Растислав? – говаривал он мне. – Я привык к палатке и спальному мешку. Привыкать к мягким перинам на девяностом году жизни не намерен, а тебе не советую и вовсе.
Он просто подошел к луже и, хитро прищурившись, спросил:
– У меня к вам два вопроса, молодой человек. – Сделал многозначительную
Я смотрел на него обалдело и даже обернулся, чтобы убедиться, ко мне ли обращается этот подтянутый высокий человек с цепким и ироничным взглядом серых глаз, глядящих через старомодное пенсне. Голова была лысая, а седая бородка – заботливо ухоженная. На нем было коричневое пальто с меховым воротником, темно-бежевый костюм-тройка и белая сорочка с шейным платком. Для полноты образа не хватало только шляпы, но зато были блестящие ботинки, причем начищенные безупречно. Уж я, будучи сыном строевого офицера, в этом разбирался.
Вокруг никого не было. Я сглотнул слюну и, закивав, подтвердил, что, конечно, могу.
– И второй вопрос: вы не могли бы отвести меня к пещере Кимерийцев или Красной, как ее здесь зовут? Почему мне кажется, что вы точно знаете, где она.
Я знал. Папа часто брал меня с собой на водопад Су-Учхан рядом со входом в пещеру. Несмотря на мой изрядный жировой запас, я, не запыхавшись, бежал вслед за супертренированным бойцом – командиром батальона разведки – на самый карниз над водопадом. И каждый раз мы с папой там купались. Папа говорил, что у воды этого водопада особенная, сильная энергия.
Я снова кивнул пожилому мужчине, который стоял у края лужи, и начал вылезать из мутной жижи. Недолго раздумывая, он подтянул остро отглаженные брюки и вступил в лужу, помогая подняться. Рука была теплой и жесткой, как будто железной или каменной. Мы шли по улице, с меня текла вода, а он как будто и не замечал этого.
– Меня зовут Агей Нилович, – представился он. – Фамилия Скуратов. Я доктор исторических наук, академик и еще много всяких обзывалок. Сюда приехал изучать Красную, как у вас ее называют, пещеру. Давайте, молодой человек, сначала зайдем к вам домой, и вы переоденетесь, а уж потом я буду иметь честь воспользоваться вашими услугами гида.
Дома был папа. Агей Нилович остался разговаривать с ним на кухне, а я пошел переодеть мокрую школьную форму. На удивление папа не стал препятствовать нашему походу, а наоборот, заявил, что позвонит в музыкальную школу и предупредит о моем отсутствии на занятиях. Я был шокирован. Такое событие говорило о начавшемся вселенском потопе, ведь папа всегда так и заявлял, что ни при каких других обстоятельствах я не могу пропустить музыкалку.
Прошли два года. По два-три раза в неделю мы с Агеем Ниловичем проводили исследования в пещере, постепенно создавая в одном из залов рабочий склад, чтобы не таскать с собой множество оборудования – начиная с касок и шахтерских фонарей, заканчивая альпинистским и подводным снаряжением. Я учился.
Агей Нилович был уникальным человеком, и время, проведенное с ним, сказывалось на всем. Он даже праздники проводил в нашей семье и каждый раз дарил подарки, которые никто в гарнизоне позволить себе не мог. А когда папа или мама пытались отказаться, говорил:
– Виктор Александрович, Людмила Федоровна, свет мой, ну помилуйте меня, старика, единственное, что важно в жизни – это положительные эмоции. С собой в сыру-землю ничего ведь утащить не получится. Даже персональную пенсию. Уж разрешите мне считать вас своими близкими, раз судьба нас свела. Своих родных у меня нет. Было много любимых, а жены и детишек Господь не дал. После этих слов и папа, и мама, конечно, перестали сопротивляться и тоже старались, чтобы Агею Ниловичу у нас было комфортно.
Папа почти все время был в командировках. Понять, где он, можно было лишь по скупым сувенирам, которые он привозил. География командировок была обширна. От Афганистана до Африканского континента. Однажды папу сильно ранило, и его привезли в Москву. Мама ходила черная от горя. Агей Нилович, узнав об этом, ушел к себе домой, а вечером зашел на чай, договорился о завтрашнем выходе в пещеру со мной, а потом просто сказал маме:
– Виктора Александровича перевели в Кремлевскую больницу и уже сделали первую операцию. Мне пообещали, что он будет чувствовать себя лучше, чем до ранения. Через три недели поедете в санаторий. Путевки уже заказаны.
Так и случилось, причем, по словам мамы и папы, относились к ним в санатории так, как будто они по меньшей мере члены ЦК КПСС.
– Расть, привет. Ты куда собрался, с таким мешком? – спросила соседка по площадке. – Хочешь пирогов? Только из печки. С луком и яйцами. Твои любимые.
– Спасибо. Здравствуйте. Очень хочу. Можно с собой взять, а то тороплюсь? Решили с ребятами к старой кошаре сходить на плато. Родник почистить. Погода хорошая и суббота.
– Молодцы. Настоящие октябрята. Скоро и пионерами станете.
Она подала мне пять горячих пирожков.
– Ну доброго пути, туристы.
– Спасибо. И вам хорошего дня.
Путь до пещеры занял час. Я не собирался соваться к основному входу – там сейчас было не протолкнуться. Зашел одним из никому не известных входов на скальном карнизе, который вел сразу к галерее второго уровня. Для себя я уже представлял, как можно добраться до отдаленных залов первого уровня за вторым сквозным сифоном. По информации, которую я услышал, когда папа разговаривал по телефону с командиром бригады, последний раз группа выходила на связь по рации, пройдя сифон, а после этого произошло землетрясение, и сифон завалило нависавшей над ним галереей.
Оделся в непромокаемый костюм. Нацепил каску, привычно проверил шахтерский фонарь, сложил еще кое-какое оборудование в вещмешок, съел пирожок и пошел по знакомым галереям. До колодца, по которому я собирался спускаться на первый ярус, сейчас заваленный и не имевший прямых проходов, идти было прилично, а последний отрезок пришлось преодолеть и вообще ползком, привязав к ноге вещмешок, так как галерейка была узкой, и я там еле-еле пролезал.
Нашел я ее уже без Агея Ниловича, с месяц назад. Мы весь последний год пытались каким-нибудь образом пробиться к внутренним залам первого и второго уровней, в которых, по мнению Агея Ниловича, нас ждала разгадка тайн этой пещеры. Он вообще все время говорил о какой высшей цивилизации и множестве доказательств, что все исторические теории ошибочны. Но мне было интересно другое – ощущение первооткрывателя, а вовсе не какие там изначальные теории цивилизаций.