Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала…

Романов Борис Семенович

Напомню, в Москве проекты дешевых и благоустроенных по тем временам домов с отдельными квартирами для рабочих развернулись с 1900–1905 гг. (даже во время кризиса!). Несколько позже подобные проекты появились и в Петербурге, например «Новый Петербург» на Васильевском острове. Широкому строительству подобных домов помешала Первая мировая война.

Интересно, что с началом войны, когда началась заметная инфляция, Мосгордума запретила домовладельцам повышать плату за аренду квартир и выселять семьи солдат за неуплату. Этот указ был отменен Временным правительством в марте 1917 года.

* * *

Упомянутые выше историки Н. Петрова и А. Кокорин также исследовали вопросы жилищного строительства начала XX

века. По их данным:

Городские муниципальные службы строили жилье в основном для рабочих казенных заводов, а также вместе с владельцами предприятий — для частных заводов и фабрик. Отдельные квартиры в этих муниципальных домах были очень дешевыми, по карману любому рабочему (кроме начинающих и сезонных).

Многоквартирные дома с маленькой арендной платой строили также благотворители. Эти дома так и назывались — «дома дешевых квартир».

Примерно с первых годов XX века как муниципалы, так и благотворители строили для рабочих в основном дома с отдельными квартирами, чаще с однокомнатными квартирами (средняя площадь 23 м², с отдельной кухней и высокими потолками), благоустроенные, с центральным отоплением. В этих домах были также детские комнаты (типа детсадов), прачечные, иногда и библиотеки.

Конечно, строились и обыкновенные доходные дома, в основном с многокомнатными отдельными квартирами, а также частные дома, в том числе с помощью банковских ссуд (типа ипотеки), причем ссудный процент был невелик.

Очень много московских и петербургских семей среднего достатка съезжали со своих арендованных квартир на все лето на дачи (с мая по август-сентябрь) — выезжали со всем домашним скарбом, а по возвращении искали и быстро находили новое жилье — выбор жилья был большой, на любой карман.

Мало кто знает сейчас и то, что в 1910-е гг. в Москве среди горожан среднего и более высокого достатка получила распространение новая мода — работать в городе, жить за городом, и в Подмосковье началось массовое строительство поселков с жильем высокого качества для небедных горожан. Эта тенденция была прервана в 1914 году с началом Первой мировой войны.

* * *

Возвращаясь к рабочим, напомню, что более половины из них (квалифицированные, со стажем) не ждали муниципального жилья, а сами арендовали подходящие квартиры — одно-, двух-, иногда и трехкомнатные. Летом многие отправляли семьи на дачи или в деревню к родичам. Более всего в Москве и Петербурге было четырехкомнатных квартир. Их аренда стоила около 90 рублей в месяц, и только немногие рабочие могли себе это позволить. Но однокомнатная квартира обходилась менее 10 рублей в месяц, двухкомнатная — гораздо меньше 20 рублей, а в «дешевых домах», о которых написано выше, и того менее. Как мы отмечали ранее, отдельные квартиры арендовали до 40 % рабочих семей, и еще 45–50 % арендовали одну-две комнаты в относительно благоустроенных (по тем временам) и небольших коммунальных квартирах.

Конечно, были подвалы и чердаки, и коечно-каморочные общежития (там платили 2–5 коп. в месяц) и жилье типа больших коммуналок в фабричных строениях казарменного типа, но там ютились сезонные рабочие или только что приехавшие из деревни и не имеющие покровителей в землячествах или спивающиеся бессемейные. Таких среди рабочих до 1917 года было не более 10–15 % (но не меньше их было и после 1917-го). Конечно, существовали и ночлежки, и приюты — как во всех крупных городах мира того времени.

Жилищный вопрос в СССР

Как известно, после Октябрьского переворота 1917 года большевики развернули в городах политику «уплотнения». В господские отдельные квартиры подселяли те самые 15–20 % беднейших рабочих. И не только их, но и осевших в городах революционных солдат и матросов, а также прочих своих новых функционеров и сторонников.

Расскажу здесь один одновременно забавный и грустный эпизод. В 1918 году в квартиру Александра Блока в порядке «уплотнения» вселили революционного матросика. Он пил водочку сотоварищи, баб водил, песни пьяные пел, безобразничал, сортир загадил. Блок долго терпел, но как-то сказал своей матушке, что больше мочи нет, и он матросику морду набьет. Матушка ему ответила: «Не надо Саша, — когда он поет, видно, что душа-то у него хорошая…». Зинаида Гиппиус (жила в то время в Париже), когда узнала о том, что в квартиру к Блоку вселили матроса, сказала: «Жаль, что не двенадцать…» [64] .

64

Кедров К. Кого «слопала» Россия // Известия, 26 ноября 2010.

Волны бежавших в города разоренных продразверсткой и Гражданской войной крестьян заселяли в те подвалы и каморки, из которых подселялись «на уплотнение» беднейшие рабочие и революционеры. А поскольку дома с 1917 года не строились, и вплоть до конца 1950-х массового жилищного строительства в СССР не было, ситуация с жильем в СССР с каждым годом становилась все хуже, все катастрофичнее.

Особенно резкое ухудшение пошло с 1929 года, с началом коллективизации. В города хлынули миллионы крестьян, не желавших вступать в колхозы. Они искали любую работу. Далее цитирую из «Истории рабочих Ленинграда» [46]:

Если в январе 1930 года менее 4 кв. метров на члена семьи имело 19,1 % рабочих, то к январю 1932 число таких рабочих семей составляло до 38,1 % (48,2 % рабочих имело от 4 до 8 кв. метров и лишь 13,7 % более 8 кв. метров на одного члена семьи). В промышленных районах города увеличилась теснота, средняя обеспеченность населения жильем падала. Это было вызвано тем, что с 1928 по 1932 год население города возросло более чем в 1,5 раза (на 163 %), а увеличение жилого фонда составило за все это время лишь 7,2 % от уровня 1928 года. Такой прирост даже не покрывал потерь жилья за период разрухи и Гражданской войны (около 3 миллионов квадратных метров). Как уже отмечалось, увеличение городского населения в годы первой пятилетки происходило в значительной мере благодаря большому притоку новых кадров в промышленность.

Может быть, так плохо с жильем к 1930-м гг. было только в Ленинграде и в Москве? Увы, так было во всех промышленных центрах СССР, в том числе и в сибирских городах. Немецкий архитектор Рудольф Волтерс проработал год в Новосибирске (с весны 1932 по весну 1933) в качестве иностранного специалиста. Вот что писал о житье-бытье в Новосибирске [27]:

Самыми роскошными жилищами Новосибирска были две современные трехкомнатные квартиры, которые занимали генерал, командующий Сибирской армией, и шеф ГПУ. Отдельные двухкомнатные квартиры занимали только высшие чиновники и партийцы, так же как немногие женатые иностранные специалисты. Русские инженеры, если они были женаты, имели одну комнату, с очень большой семьей — две. Две или больше таких семьи делили между собой одну кухню. Неженатый не имел никакой возможности получить комнату для себя одного. Как живут мелкие служащие и рабочие, я не хочу описывать. Мне никто не поверит, если я скажу, что холостые рабочие живут по 20–30 человек в одной комнате в казармах или бараках, многие семьи делят одну комнату и тому подобное. Я это видел сам, и я видел, что иначе не могло быть; но я всегда поражался тому, с какой невероятной наглостью русская пропаганда работает за границей, и как ей удается пару новых поселков в Москве и Ленинграде сравнить с берлинскими дачными колониями. В России пропаганда грохочет уже 15 лет так сильно и непрерывно, что товарищи действительно верят, будто по сравнению с немецкими рабочими они живут в раю [27].