Император, который знал свою судьбу
Шрифт:
«Поехали к обеду в Гатчино, куда Мама только что переехала. Провел с нею весь вечер».
Кроме того, в апреле 1901 г. император, как следует из камер-фурьерского журнала, посетил Гатчину еще четыре раза: 12, 15, 19 и 27 числа. Все эти сведения подтверждаются записями в дневнике. Таким образом, в «пограничный» период к интересующим нас датам (11 – 12 марта 1901 г.) можно отметить семь случаев посещения Гатчины Николаем II. Все они зафиксированы как в камер-фурьерском журнале, так и в дневнике. Поэтому крайне маловероятно (можно сказать, вообще невероятно), чтобы посещение 11 или 12 марта не нашло бы отражения в камер-фурьерском журнале и дневнике или хотя бы в одном из этих источников. Следовательно, сведения, приводимые С.А. Нилусом со слов М.Ф. Герингер, ошибочны. Что же касается П.Н. Шабельского-Борк, к его «историческим сказаниям» не следует относиться как к серьезной исторической
Отметим еще одно обстоятельство: 4 марта 1901 г. вдовствующая императрица Мария Федоровна из Аничкова дворца отбыла в Копенгаген, откуда вернулась только 29 марта. Конечно, этот факт сам по себе ничего не доказывает. Однако весьма странно, что императрица-мать, наверняка зная о столь важном предстоящем событии для императорской семьи, уезжает не только из Петербурга, но и из России. Это тем более странно в связи с тем, что после смерти императора Александра III Гатчинский дворец в неизмеримо большей степени был резиденцией Марии Федоровны, чем Николая II.
<…>
У нас нет оснований ставить сегодня под сомнение наличие пророчеств Авеля, однако, несомненно, на наш взгляд, что если Николай II и познакомился с ними, то это произошло не 11 или 12 марта 1901 г., и уж точно не в Гатчинском дворце».
В.А. Семенов, зам. директора ГМЗ «Гатчина» по научной работе
Примечание автора (Б.Р.): изложенное позволяет все же предположить, что Николай и Александра во время посещения Гатчинского дворца 8 апреля 1901 года могли ознакомиться с посланием-пророчеством Авеля. На это указывает и тот факт, что после этого в том же апреле Николай Второй еще четыре раза побывал у своей матери в Гатчинском дворце. Что касается дневников Николая Второго, то общепризнано, что в них отсутствуют записи о том, что он не считал возможным доверять бумаге. Невозможно даже предположить, что он записал бы в дневник хотя бы кратко эту историю. Мистика в его дневниках напрочь отсутствует, хотя его жизнь была полна мистики, и он много раз встречался с мистиками и предсказателями.
Действующие лица:
– НИКОЛАЙ и АЛЕКСАНДА, а также:
– ГЕРИНГЕР – обер-камерфрау императрицы – Мария Федоровна Герингер, ровесница императрицы -
– ФРЕДЕРИКС – Владимир Борисович Фредерикс (1838-1927?), из финских дворян, министр Императорского двора, адъютант, член Императорского совета, генерал от кавалерии; очень пожилой человек (в 1901г. ему было 63 года); гибкая фигура, длинные усы, очаровательные манеры;
– МАРИЯ ФЁДОРОВНА – вдова Александра III (вдовствующая императрица), мать Николая II, 54-х лет (1847-1928), обаятельная и умная маленькая женщина с какой-то детской свежестью лица и взгляда.
– Свита государя;
Место и время действия:
8 апреля 1901 года.
НАТ\ИНТ: Царское Село, Александровский дворец, затем Гатчинский дворец.
ЭПИЗОД 1.
Камера показывает Царское село и Александровский дворец. Императорская чета за поздним завтраком (накануне Николай был на глухарином току в ночное время). В окно светит яркое весеннее солнце.
АЛЕКСАНДРА:
Ники, кто поедет с нами в Гатчино? Я не знаю, мы едем туда по семейным делам, или это официальный выезд? И потом, кто этот Авель? Почему это так важно? Почему император Павел распорядился запечатать его письмо личной печатью и не вскрывать сто лет по его кончине? Сто лет! Я сгораю от любопытства, мой милый Ники!
НИКОЛАЙ:
Милая женушка, как много вопросов! Впрочем, я тебя понимаю – я и сам уже месяц в радостном нетерпении… Сто лет минуло 11 марта – мы служили панихиду в тот день. Тогда бы и поехали в Гатчино, но Мама – ведь это ее дворец – была в Дании и только неделю назад вернулась. Но я кое-что рассказывал тебе об Авеле и об этой истории с письмом из прошлого месяц назад, после панихиды.
АЛЕКСАНДРА:
Да, милый, я помню, что этот монах – Василий Васильев – делал дерзкие предсказания великой Екатерине, Павлу Петровичу, Александру Павловичу, и что все они сажали его в тюрьму, но следующий государь, – убедившись, что его предсказания были точны, – выпускал его и беседовал с ним лично, и что затем этот упрямый человек вновь писал дерзновенные
НИКОЛАЙ:
Отец рассказывал, что сей Авель через год по смерти Павла Петровича написал книгу, в которой предсказал взятие Москвы супостатом и пожар ее, причем и год указал – 1812-й. Государь Александр поэтому и распорядился посадить его вновь в Соловецкую темницу, – «пока не сбудется его предсказание». И ведь Кутузов Москву оставил вопреки воле своего государя, ничего об Авеле не зная… Так что предсказывал сей Авель как судьбу государей наших, так и судьбу России. Однако, не только мрачные и дерзновенные слова он писал – и величие России, и славные дела предков наших он тоже предсказывал. Но я даже предположить не могу, что там ждет нас в Гатчинском дворце, и почему Павел Петрович написал на конверте: «Вскрыть потомку нашему в столетний день моей кончины». Все государи, предки мои, знали об этом, но никто не мог знать, что в конверте. Сегодня узнаем! … А дело это не только наше семейное, но и государственное, поэтому поедем мы с министром двора, с нашим бароном Фредериксом, и со свитой. Однако, само письмо адресовано мне лично как потомку, так что читать его будем только мы с тобою. Что бы ни было там, – радость или дерзновенные слова, – это останется нашей тайной, нашим знанием. И никому об этом знать дано не будет. Милая женушка, надеюсь я, что ждет нас радость – ведь это будет третье предсказание в моей жизни, после мрачных пророчеств японского старика в Киото, десять лет тому, и еще более мрачных прогнозов графа Хамона, Кайро. Хотя на третий раз, но чаю найти в пророчествах величие России и нашу радость.
АЛЕКСАНДРА:
Милый Ники, ты ведь ни разу не искал сам этих слов Судьбы! Ни этот старик в Японии, ни Кайро – ты ведь не искал встреч с ними, ни с каким другим предсказателем. Это первый раз, когда мы сами идем навстречу словам Судьбы. Даст Бог, это будут добрые слова, я верю в это, Ники!
НИКОЛАЙ:
Хммм… Этой ночью, на току близ Гатчины, я много думал об этом… Этого письма я тоже не искал. Павел Петрович адресовал его мне, даже не зная кому… Но я тоже чаю радости. В Гатчине мы будем молиться с тобой с покорностью судьбе и со смирением, и с тихой радостью и надеждой. Бог может дать даже грозным словам Авеля иной смысл и вразумить нас.
АЛЕКСАНДРА:
Ники, это самое интересное приключение, в которое я пускаюсь с тобой в этом году. Герингер, Мария Федоровна! Где вы? Мне пора собираться.
ЭПИЗОД 2.
Камера показывает вокзал в Царском селе, поезд (Их Величества в сопровождении барона Фредерикса садятся в него); затем поезд подъезжает к Гатчине; кое-где еще лежит снег. На экране – Гатчинский дворец. Вдовствующая императрица встречает гостей, сына и невестку. Очень теплая встреча. Вечер, около 20ч, закат солнца очень красив, но производит мрачное впечатление. Все немного взволнованы, но спокойны. Николай бросает взгляд на большое красное закатное солнце. Он видит черный профиль крупного ворона на низкой ветви дерева прямо на красном фоне закатного солнца. Из дворца доносится бой часов. Все входят во дворец. Вдовствующая императрица приглашает гостей к обеденный зал, в котором слуги закончили расставлять блюда на столе – обед на троих (Мария Федоровна, Николай и Александра).
МАРИЯ ФЕДОРОВНА:
Хорошо, самые свежие новости вы мне рассказали. Слава Богу, что дети здоровы и веселы, и что ты, Аликс несешь наше сокровище легко. Роды будут в июне? Хорошо… За обедом мы поговорим обо всем подробнее, а пока, Ники и Аликс, вы можете пройти сейчас по этой анфиладе прямо к ларцу. Держите ключ. Ларец опечатан без малого сто лет назад личной печатью моей тезки, вдовы Павла Петровича – ведь это она выполнила волю покойного и положила письмо в ларец. Письмо должно быть опечатано личной печатью Павла Первого. Барон! (обращается к барону Фредериксу) – Вы как министр двора Его Величества должны сверить печати… Все! Да исполнится его воля, а над нею – воля Божья!