Император поневоле (дилогия)
Шрифт:
– Бобров, с вещами на выход.
Усмехаясь, он шутливым тоном отозвался в ответ:
– Быть может, я здесь задержусь и вещи свои поищу?!
– Поговори мне ещё! Давай живо на выход.
Бобёр вздохнул и, поднявшись с лавки, направился на выход. Выйдя из машины и оглядевшись по сторонам, он в немалой степени удивился. Место, в которое его доставили, не было следственным изолятором, не было даже изолятором временного содержания, тут располагалось нечто иное.
– Задержанный Бобров, следуйте за мной.
Делать было нечего, и подполковник с закованными в стальные браслеты руками зашагал следом за майором. Оказавшись в здании с мощными стенами и поплутав
Оглядев кислым взглядом своё новое пристанище, в котором не было ничего кроме заправленной койки, санузла и крохотного столика с приваренной к полу табуретки. Были ещё две полки, на которой стояла страшноватого вида посуда. Скинув с себя пиджак и положив его на спинку койки, Бобёр, умылся и, вытерев полотенцем лицо, улёгся и, бездумно полежав некоторое время, уснул.
Его никуда не вызывали два дня, во время которых его покой нарушали лишь во время раздачи пищи, а вот на третий день начались допросы и душещипательные беседы, порою длившиеся до самого позднего вечера. Как оказалось, его делали подозреваемым в измене родине и шпионаже на иностранную разведку, но он держался, уверенно отбиваясь от всех обвинений. Спустя неделю, ему, наконец, позволили встретиться с адвокатом, оказавшимся главой юридического отдела банка, который возглавлял Воронин. Вот именно он и передал весточку с воли, сообщив, что в его защиту активно выступила партия Правых либералов во главе с Михаилом Нерлиным. Это событие муссировалось практически во всех средствах массовой информации и, было самым обсуждаемым в политических кругах, что вызвало публичные акции протеста, временами доходящие до прямых столкновений с полицией. Адвокат заверил подполковника, что он приложит все свои силы для его триумфального освобождения, после чего удалился, так как отведённое время для встречи с клиентом истекло.
Вернувшись в камеру с приподнятым настроением, молодой человек по заведённой привычке отжался от пола двести раз и, хотел было уже прилечь, как совершенно неожиданно за его стеной раздалось какое-то шуршание. Резко обернувшись, он с удивлением увидел отъезжающую в сторону стену и перед его взором предстал небольшой кабинет, где за столом непринуждённо сидел какой-то подтянутый мужчина в возрасте за сорок лет.
– Ну, здравствуй подполковник Бобров, проходи и располагайся, у нас с тобой будет долгий разговор...
Услышав эти слова, у молодого человека ёкнуло под ложечкой, но даже при этом у него не дрогнул, ни один мускул на лице и он, приподняв правую бровь, высказался:
– Боюсь, вы меня с кем-то перепутали, я действительно Пётр Бобров, но подполковником никогда не был, мало того я, ни дня в армии не служил.
– Хорош!
– С явным удовлетворением, произнёс неизвестный.
– Очень хорош! Прав был генерал Гудза, из тебя выйдет первоклассный разведчик самого высокого уровня. Это именно он убедил меня, направить некоего молодого человека учится в Военную Академию. Ладно, об этом потом, ты сейчас проходи, не стесняйся.
Бобёр прошёл в кабинет и, устроившись на жёстком стуле, внимательно посмотрел на неизвестного ему собеседника и с некоторой отстранённостью в голосе, поинтересовался:
– Для начала позволь тебе представиться, я начальник
– Интересно, с какой это радости, я удостоился такой чести?
– С изучающим прищуром, поинтересовался Бобёр, испытывая противоречивые чувства от встречи с таким человеком.
– Не веришь и правильно делаешь, я бы на твоём месте тоже не поверил, а посему, я предоставлю тебе материалы, посмотрев которые, ты всё поймёшь сам.- Высказался Корнелиус, с явным интересом рассматривая своего негласного протеже и открыв верхний ящик стола, извлёк пластиковую коробку и, положив её на стол, толкнул в направлении своего собеседника.
Подполковник, осторожно взял её в руки и, открыв крышку, стал изучать предоставленные ему документы. Здесь были наградные листы на две медали, о которых он ничего не знал и выписки из приказов с присвоением ему внеочередных званий, среди которых оказался приказ, подписанный самим главой Сената датированный сегодняшним числом, где ему за особые заслуги присвоили звание полковника Главного разведывательного управления. Помимо этого в коробке находились все его совершенно секретные подписки и все документы с Военной Академии, а также описание его задания.
Тяжело вздохнув, молодой человек сложил обратно в коробку предоставленные ему доказательства и, закрыв её крышкой, вернул обратно серому кардиналу и, глядя отрешённым взглядом куда-то в потолок, негромко произнёс:
– Понятно, вы всё время меня вели, остаётся понять для чего?
– Вёл, - согласился Корнелиус, - и ты знаешь почему. Это ты нашёл легендарное 'хранилище императоров' оказавшееся на самом деле уникальным кораблём, признавшим тебя своим хозяином. Именно по этой причине мне пришлось разработать целую схему, чтобы это судно использовать в интересах государства и его безопасности, благо, твои таланты оказались в этом вопросе, весьма кстати, чем, я и воспользовался. Углубляться в это дело слишком глубоко, смысла нет. Ты и так всё прекрасно понимаешь. Сейчас меня интересует, не ты ли похитил видных адмиралов российского военного флота поддерживающих оппозиционную партию Правых либералов?
– Мне не оставалось другого выхода, как их похитить, - признал он, подозрение серого кардинала, - тем более, что мне за помощью обратиться было не к кому. Мой куратор вышел в отставку и теперь находится на Бастионе.
– Я так и думал, но будь любезен, дать объяснения, как ты на них вышел.
Бобёр глубоко вздохнул и начал свой рассказ, не упуская малейших подробностей. Корнелиус слушал внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы и, по мере рассказа его лицо становилось всё бледнее и бледнее, а губы сжимались всё плотнее, а под конец повествования, молодой человек явственно услышал скрип его зубов. Когда полковник умолк, глава собственной службы безопасности Фармера старшего поднялся и, заложив руки за спину прошёлся по кабинету. Спустя некоторое время, остановившись у стола, Корнелиус внимательно посмотрел на своего собеседника и, тихим тоном задал вопрос:
– Так ты говоришь до вторжения осталось совсем немного времени?
– Да. По моим предположениям во вторжения в человеческие миры осталось что-то около года, плюс минус три месяца.
– Плохо дело. Честно говоря, я всякое предполагал, но такого, себе даже вообразить не мог, а учитывая отсутствие какой-либо информации по этому поводу, следует ожидать наличие высокопоставленных агентов из числа ГРУ. М-да-аа... Весьма прискорбно это признавать, но против фактов, как говориться не попрёшь.