Император последнего дня

Шешкаускас Максим

– Революция, – неожиданно сказал Егор.

– Что, прости?

– Революция. Нам нужна революция.

Миша улыбнулся:

– Нам или тебе?..

– Революция, – перебил Егор, в его глазах читалась решимость. – Нужно выпустить дурную кровь, только так мы отмоем от заразы землю. Выпустить всю дурную кровь!

– Стоп! – неожиданно властно выкрикнул Миша, ударив ладонью по столу. – Во-первых, я не разделяю твоих идей и прошу тебя, помни: ты здесь в гостях. Во-вторых, революция не входит в планы «Знамени Единства», которые не ограничиваются только рамками нашего государства. Чтобы принять решение о начале войны, а ведь именно

о вооруженном сопротивлении мы сейчас говорим, – нужно созывать Совет и проводить голосование, но даже если мы все проголосуем «за», сомневаюсь, что он позволит…

– Кто «он»?

Миша остановился на полуслове, поняв, что сказал лишнее:

– Тебе еще рано знать. Итак, твою идею революции мы не поддержим, но ты все равно можешь принести большую пользу нашему движению. Выбор за тобой – ты с нами?

Егор усмехнулся:

– Честно говоря, я так и не понял, к чему вы стремитесь. Вы боретесь против власти, не желая сменить ее.

– Не желая проливать кровь.

– Я смотрю новости, – опять улыбнулся Егор. – Вы говорите об искоренении зла, а сами оплели своей сетью весь мир под предводительством некоего тайного лидера – вот только не надо теперь говорить, что ты обмолвился. Ты, Миша, честно говоря, смахиваешь на психа, НО – если вы меня принимаете – я с вами! Черт подери, последнее время в моей жизни ошибка следует за ошибкой…

Миша взглянул на Любовь и улыбнулся. «Неужели он с ней спит?» – Егора передернуло от этой мысли.

– В следующий раз будь аккуратней со словами – я мало кому готов простить «психа». – Миша встал со стула. – Поздравляю, ты принят. – Он протянул руку Егору.

Егор встал со своего места и крепко пожал протянутую руку. Все, о чем он в этот момент думал, – это почему Любовь так пристально и отрешенно смотрит сквозь это пыльное стекло…

А дальше было скучно – Миша поделился с Егором теми планами, которыми мог поделиться. Егор попробовал высказать свое мнение по поводу этих планов, но по глазам лидера видел, что, как только он выйдет за дверь, Миша тут же позабудет все его предложения. Пока у Егора не тот статус, чтобы к нему прислушивались, – ему придется слушать самому. Собеседники просидели вместе около часа, несколько раз в разговор включалась Любовь – причем высказывалась очень активно, чем неимоверно удивляла Егора, но, как только разговор переставал затрагивать ее интересы, словно отключалась, целиком погружаясь в себя.

Когда Егор покинул здание штаб-квартиры, на улице уже совсем стемнело, но он решил прогуляться пешком и навестить одного своего старого друга. Он шел, размышляя, к чему может привести его сегодняшняя встреча; правильно ли он поступает; не выйдут ли игры против Василича боком. Егор старался заставить себя поверить, что весна, которая вот-вот придет на смену зиме, принесет и для него добрые перемены…

Но Василич!..

Егору на долю секунды показалось, что Василич где-то совсем рядом. Чтобы избавиться от наваждения, Егор даже попробовал растереть лицо руками – процедура ему мало помогла, и чувство присутствия стало гнетущим. Внезапно Василич появился прямо перед Егором – это был его образ, непонятным способом вырвавшийся из подсознания и заслонивший собой окружающую действительность. У Егора пошла кругом голова, ноги подкосились, и он чуть было не рухнул на землю. Василич улыбался во весь рот, и казалось, что он вот-вот произнесет свое привычное: «Здравствуй, Егорушка».

Егор почувствовал, как пульсируют

его виски, и понял, что опять начинает перерождаться – он оперся рукой о стену какого-то здания, и стена, как поводырь, помогала ему двигаться вперед. Он надеялся добраться до угла, чтобы свернуть в какую-нибудь подворотню.

Пульсация в висках переросла в сплошной гул…

…Егор мчался сквозь ночь – он знал, что он тут хозяин, а хозяину нужно поесть.

Запах.

Егор взял след.

…Существо даже не поняло, что с ним произошло, – Егор определенно становился отличным охотником.

06.03

Суббота

– Интересно, но я почему-то догадывался, что сегодня найду тебя именно здесь… – Станислав Валентинович подкрался незаметно и, если бы не его спокойный тон, я бы наверняка подскочил на месте.

– Думаешь, мы настолько сблизились, что между нами образовалась невидимая связь? – попытался съязвить я.

С тех пор, как я узнал, что в перспективе меня может ожидать смерть от его руки, мы почти не разговаривали, и, честно говоря, я не понимал, зачем он пришел.

– Ты на корпоратив идти собираешься?

Вот оно что. Просто забота о вечеринке…

– Еще полно времени до него.

За все время, что он здесь, я ни разу не посмотрел на него, все мое внимание сосредоточено на обледенелом, единственном на этой поляне в лесу дубе.

– Послушай, Ник, тебе не кажется, что нам с тобой надо серьезно поговорить?

– Солнце. Я чертовски давно не видел солнца… – В горле появился предательский комок. – Зима была настолько долгой, что я уже забыл, каким ярким бывает солнце.

Станислав Валентинович подошел и положил руку мне на плечо. Я уже начал проклинать себя за сентиментальность.

– Знаешь, Ник, – сказал он все тем же умиротворяющим голосом, – есть такое место, где совсем нет солнца. Может, именно потому там нет радости. Представляешь, радость отсутствует как таковая – человек проживает целую жизнь, так ни разу и не испытав чувство настоящей радости.

– Что?..

– Это эксперимент Творца, – перебил он меня. – Почему бы не посмотреть, как будут вести себя марионетки, предполагающие, что имеют свободу, но лишенные такого бесценного чувства, как радость.

– Творца… Ты имеешь в виду Бога? – переспросил я.

– Я сказал именно «Творца». Это эксперимент Творца – твоего и моего. Впрочем, чтобы все понять, тебе для начала нужно прекратить это свое существование.

– Вот ты к чему клонишь… – разочарованно вырвалось у меня.

– Я говорю только о том, что смерть, вполне может быть, далеко не конец.

– Может быть… – нехотя согласился я.

Мы замолчали. Я закрыл глаза и вновь попробовал прислушаться к кубу – бесполезно. Мы со Станиславом Валентиновичем стоим в абсолютно пустом квадратном сооружении на опушке леса. Неужели куб уже сыграл свою роль? Мне в это слабо верится…

– Знаешь, кажется, я влюбился, – вырвалось у меня неожиданно очередное признание.

Станислав Валентинович молчал, словно подбирал подходящие для моей ситуации слова, наконец, спросил:

– Кто она?

– Ты ее не знаешь. Что не может не радовать, – добавил я.

Мне показалось, что Станислав Валентинович хмыкнул.

– Вот видишь, с приходом весны и у тебя все налаживается.

– Да уж… Если это не просто очередной якорь, который я пытаюсь бросить, чтобы спастись от течения, уносящего меня в море одиночества и пьянства.