Император Траян

18 сентября 805 г. от основания Рима (Ab urbe condita) или же 53 г. от Рождества Христова (Р.Х.) в городе Италика, расположенном в области Турдетания в провинции Дальняя Испания или Бетика Римской империи, родился мальчик Марк Ульпий Кринит Траян. [1] Ульпием он был назван по деду, Траяном по родоначальнику Трайю или по имени отца Траяна. [2] Отца звали Марк Ульпий Траян, мать носила имя Марции. В историю новорождённому суждено было войти полным тёзкой своего отца под именем Марка Ульпия Траяна. Род его был скорее древний, нежели знаменитый. [3] Знаменитым его начал делать отец мальчика, самому же ему предстояло сделать имя Траяна одним из самых славных во всей римской истории, поставив его на один уровень

Само место рождения маленького Траяна, пусть и глубоко провинциальное, исторически было связано со знаменитейшими именами римской истории. Основал Италику в 206 г. до Р.Х. славный Публий Корнелий Сципион, расселив в ней ветеранов. Четыре года спустя Сципион станет именоваться Африканским, поскольку в битве при Заме разгромит непобедимого дотоле Ганнибала, величайшего из врагов Рима. Гай Юлий Цезарь даровал Италике статус муниципия, дававший городу право на внутреннее самоуправление. Можно полагать исторически справедливым, что в городе, основанном победетелем Ганнибала и облагодетельствованном величайшим из римлян, появился на свет тот, кто стал наилучшим римским императором.

Впрочем, при рождении Траяна предположить столь блистательную его карьеру, венцом которой станут достижение высшей власти в Империи и великие свершения во главе Римской державы, не решился бы даже наисмелейший предсказатель. Провинциалу из далёкой Испании (Италика находилась близ современной Севильи) мечтать о высшей власти в то время пока не приходилось. Ведь таковая мыслилась как принадлежность большой семьи, сложившейся из двух родов и потому именуемой историками династией Юлиев-Клавдиев. В год, когда появился на свет Марк Ульпий Траян, у власти уже двенадцать лет находился правитель с пышным именем Тиберий Клавдий Цезарь Август Германик или император Тиберий Клавдий, в историю вошедший просто под именем Клавдия. Власть в державе Римской обрёл он исключительно по семейным обстоятельствам. Ведь после убийства в 41 г. повреждённого умом императора Гая Цезаря Калигулы он, будучи дядей покойного, являлся законным претендентом от правящей семьи на высшую власть. Таковая досталась ему даже против его собственной воли. Потому Клавдия вполне можно шутки ради назвать «императором-подкидышем, или цезарем поневоле». Тем не менее, этот пятый по счёту цезарь во главе Рима — такой счёт, как известно, был установлен знаменитым историком Гаем Светонием Транквиллом [4] — обеспечил Империи, в целом, вполне благополучное правление. Не обладая сам особыми талантами к государственному управлению, что, правда, некоторыми историками оспаривается, [5] Клавдий передоверил дела группе весьма одарённых либертинов — вольноотпущенников, среди которых наиболее известны Каллист, Нарцисс, Паллант, Полибий, Посид. В результате государственная машина работала без сбоев. Восстанавливалась казна, сильно пострадавшая от безумств и нелепых трат Калигулы. Это случилось даже несмотря на замечательную склонность либертинов-управителей к казнокрадству. Заметно меньшими, сравнительно с предыдущим правлением, стали политические репрессии, хотя 35 сенаторов и 300 всадников всё-таки лишились жизни по воле Клавдия ли, жён его, не лишённых кровожадности, тех же «великих либертинов». [6]

При Клавдии Римская империя вновь начинает серьезные завоевания. Как известно, Август в своём завещании решил положить предел завоевательным войнам. К этому его вынудили грандиозные восстания в Паннонии и Далмации в 6–9 гг., а также гибель трёх легионов в Тевтобургском лесу в Германии в 9 г., после чего земли между Альбисом (Эльбой) и Рейном, лишь недавно завоёванные усилиями блистательных военачальников — братьев Друза Старшего и Тиберия Клавдия Нерона, были навсегда Римом утрачены. Преемник Августа Тиберий, великий полководец, потому лучше всех знавший военное состояние и возможности Империи, от завоевательной политики решительно отказался. Гай Цезарь Калигула отличился лишь имитацией военной активности на берегах Ла-Манша и на рейнской границе, чего ни британские, ни германские варвары, пожалуй, и не заметили. При Клавдии же происходит заметное расширение Империи. В 42 году завершено завоевание Мавритании, где римские владения выходят на побережье Атлантики. В римские провинции обращены: в 43 г. малоазиатские области Ликия и Памфилия, и до этого, впрочем, во всём подвластные Риму, в 44-м — Иудейское царство, а в 46-м — царство Фракия. Важнейшим же завоеванием стало покорение римлянами при Клавдии южной части острова Британия. Поход туда в 43 г. возглавил сам император. Британия стала предпоследним значительным завоеванием римского оружия. Совершить последние завоевания судьба предназначила

Лишь год с небольшим Траян прожил при императоре Клавдии. 13 октября 54 года в полдень двери императорского дворца на холме Палатин в Риме широко распахнулись. Под охраной когорты воинов-преторианцев и в сопровождении их командира префекта претория Афрания Бурра появился юноша, носивший от рождения имя Луций Домиций Агенобарб, а в 50 г., после усыновления его Клавдием, ставший Тиберием Клавдием Нероном. Народу, собравшемуся на Палатинском холме, было торжественно объявлено, что сей молодой человек, не достигший ещё семнадцати лет, iuvenis (возрастной цикл римлянина от 14 до 21 года), отныне новый правитель империи вместо безвозвратно отошедшего в царство мёртвых Клавдия. С этого момента юноша уже император Нерон Клавдий Цезарь Август Германик. На годы правления этого человека и пришлось детство Траяна. Когда Нерон уйдёт из жизни, Марку Ульпию будет уже около пятнадцати — он завершит два возрастных римских цикла: infans — от рождения до 7 лет и puer — от 7 до 14-ти.

Время правления Нерона останется глубоко в памяти нашего героя. Он будет вспоминать его и будучи владыкой Рима. Римский историк IV века Секст Аврелий Виктор приводит следующее свидетельство об оценке Траяном начальных лет неронова правления: «Домиций Нерон, сын Домиция Агенобарба и Агриппины, правил тринадцать лет. В течение первых пяти лет его правление было терпимо. Поэтому некоторые историки утверждают, что Траян часто говаривал, что всем принцепсам далеко до этого пятилетия Нерона». [7]

Едва ли такая оценка была вызвана сентиментальными воспоминаниями о детских годах. Её дал уже умудрённый жизнью немолодой человек, достигший высшей власти и исключительно умело ею пользовавшийся. Траян мог судить об этих годах правления Нерона не только и не столько по документам тех лет, рассказам историков, но, прежде всего, по свидетельствам своих старших современников, чьи впечатления, суждения, оценки он мог впитывать в свои детские, да и в более поздние годы. В итоге именно с лёгкой руки Марка Ульпия Траяна и утвердилось за начальными годами правления Нерона наименование «золотого пятилетия».

То, что Таян часто говаривал о «золотом пятилетии» Нерона, свидетельствует о глубоком знании им этого времени и отнюдь не эмоциональной его оценке. Что именно он мог почитать за лучшие образцы правления из того, что происходило в те годы?

Здесь должно обратиться к свидетельствам римских историков Тацита и Светония — людей, к Нерону решительно не расположенных, что придаёт их положительным оценкам его деяний дополнительную убедительность.

Вот, что писал Тацит о выступлении Нерона в сенате, где юный принцепс обнародовал программу своих действий: «…он наметил будущий образ правления, отмежёвываясь главным образом от того, что ещё вызывало озлобление: он не станет единоличным судьёй во всех судебных делах, …он не потерпит под своей кровлей никакой продажности, не допустит никакого искательства: его дом и государство будут решительно отделены друг от друга. Пусть сенат отправляет свои издревле установленные обязанности, пусть Италия и провинции римского народа обращаются по своим делам в трибуналы консулов; пусть консулы передают их в сенат; он же будет ведать лишь теми провинциями, которые управляются военной властью». [8]

Далее Тацит подтвердил, что Нерон «не нарушил своего обещания, и сенат действительно беспрепятственно вынес по собственному усмотрению немало решений: так он постановил, что никому не позволяется брать на себя защиту в суде за какое бы то ни было вознаграждение, будь то деньги или подарки». [9]

Светоний же пишет, что Нерон «не пропускал ни единого случая показать свою щедрость, милость и мягкость. Обременительные подати он или отменил, или умерил. Награды доносчикам по Папиеву закону он сократил вчетверо. Народу раздал по четыреста сестерциев на человека, сенаторам из знатнейших, но обедневших родов назначил ежегодное пособие, иным до пятисот тысяч, преторианские когорты на месяц освободил от платы за хлеб. Когда ему предложили на подпись указ о казни какого-то уголовного преступника, он воскликнул: «О, если бы я не умел писать!» Граждан всех сословий он приветствовал сразу и без напоминания. Когда сенат воздавал ему благодарность, он сказал: «Я ещё должен её заслужить». [10]

При таком вот правлении шли первые годы Марка Ульпия Траяна. Затем, увы, «золотое пятилетие» сменилось на девять лет, кои стоило бы назвать «железными». Начало им положило убийство по приказу Нерона его матери Агриппины. Римляне содрогнулись. Их история знала немало пролитий родной крови, но матереубийство примеров римских не имело. Их можно было найти в мире эллинистическом. Так царица Гераклеи Понтийской Амастрида была убита своими сыновьями Клеархом и Оксафром, последняя представительница семьи Филиппа II Македонского, сводная сестра Александра Великого Фесалоника стала жертвой своего сына Антипатра, наконец, совсем уже скверный для римлян пример: злейший их враг Митридат VI Евпатор повелел убить свою мать Лаодику.