Император
Шрифт:
Немного успокоившись, пересказал историю, об одном уроде, с электрошоком и как он забрал моих людей. По мере моего рассказа, Талый и Олень, выражали не приязнь к личности Ферзя, разными эпитетами, непечатного характера. Я не обращал на них внимания, описывая и ощущая, всё также чувства, к одному уроду и к ситуации в целом. Найти, поймать, загрызть, разобрать на гуляш, а голову, голову на десерт. К концу моего рассказа, Талый с Оленем молча слушали, уже не обсуждая ничего. Немного помолчав, Олень сказал.
— Короче так. — хлопнул по столу рукой. — Сегодня представления на арене не будет. Ферзь перенёс на завтра. А это значит у нас есть целый вечер и часть ночи, чтобы продумать план действий. — припечатал кулаком последнюю фразу.
— Мужики. — обратился я к ним. — Спасибо вам, но тут я сам. Вам мои проблемы не к чему. Вам ещё здесь жить, а я как заберу своих,
На меня уставились две морды, с чём-то, что должно называться улыбкой, но тут скорее два оскала, волка на голодании или на капустной диете, которые увидели долгожданное мясо.
— Ты нас сейчас обидеть хочешь? — задушевно спросил Талый. — Ты нам мля, новую жизнь дал! Так что никаких, вы и я, точка. — грюкать о стол кружкой и разбив оную, продолжил. — Только мы.
— А у тебя в обиталище… — протянул Олень. — Места много?
— Хорошим людям хватит. — улыбнулся я.
Глава 23: Город грехов
Не став засиживаться у Оленя, выпив по кружке пива, отправился с Талым по нижнему городу, сказав Немому, чтобы находился в баре. На вопрос почему «нижнему», он объяснил. То место, где мы сейчас находимся, называется «Ямой» — это первое кольцо, где останавливаются все отбросы, которые тут живут или простые путники, временно пришедшие, для обмена. Товар тут можно найти любой, живой, не живой, оружие, медикаменты и прочее, что душе угодно, если есть что интересное. Услышав «не живой», спросил, что значила фраза Оленя, про «мёртвых». Как оказалось, «Мёртвыми» называли людей живущих под городом и место их расположения, имело весьма говорящее название — «Голгофа». Обитали там людоеды, которых кормили сами жители!
— То есть ты, хочешь сказать, что вы живёте в мире и согласии, с людоедами? — я в этот момент, испытал самый натуральный шок. Я всё понимаю, но это перебор.
— Не совсем. — скривился Талый. — Это решение принято Едиными, они основали этот город. — увидев непонимание пояснил. — Единые — это управляющие, их ещё называют Тройкой — так как их трое. Каждый управляет своей высоткой и может ставить свои правила, но только по согласованию с остальными. Единые — потому что они, не хотят выяснять кто из них первый, второй и третий, это может пошатнуть их статус и им приходится, договариваться между собой. — сплюнул на дорогу, показав своё мнение, о ситуации в целом. — Они приняли решение, а может и что покрепче, что так будет сподручней. Ведь утилизация, тех, кто не пережил день в городе, заканчивается у них. А ещё — это самая страшная казнь.
— Им что, не хватает отроков и другой живности, желающей отведать человечины? — а про себя подумал, «а когда не будет телёнка на заклание, они сами назначат или как?».
— Да чёрт его знает, что у них в голове! — вспылил Талый. — Эх. — махнул рукой. — Давай закончим об этом.
— Согласен. — кивнул соглашаясь. — Какие ещё определения города есть, кроме «ямы»?
— Тут всё как в городе. — задумчиво протянул. — «Яма» — спальный район, для низших и так сказать бедных. Принимают на себя удары нападающих и одновременно защищают подступы. Дальше идёт военное кольцо «Стена» — при прохождении «ямы», они становятся, почти непреодолимой стеной. Потом «Рынок» — все самые дорогие товары тут, продают именно люди из этого круга. У них хорошо прокачен обмен, торговля и красноречие. Могут уболтать, если уши развесишь. Ну и элита живёт в «Раю» — центр этого места. Туда могут попасть только те, кто добился успеха и был замечен Едиными. Что там находится, никто не говорит, даже если твой знакомый туда попал, он тебе ничего не скажет. Он даже не посмотрит на тебя, а если посмотрит, то чувство будто тебя смешали с дерьмом. Как-то так в целом. — выдохнув закончил описание этого места.
— Знашь Талый. — осмотрел окрестности и оценил эту картину. — Этот город, можно назвать утопией, но дело в том, что для них, это предел. Тупик — из которого, они могут не выбраться и я если честно уже устал от «Барахолки».
– вздохнул, захотелось домой, в родную деревню. — Что по Ферзю можешь рассказать? — перешли к делу.
— Не много. Человек гнилой, ты в этом сам убедился. — я кивнул. — В остальном, такой же как и мы, мародёр, убийца, работорговец. Как я уже говорил, в «Яме» живут отбросы и те у кого нет выбора. — пожал плечами. — По боям на Арене, могу сказать, что предпочитает атаки на расстоянии, чтобы не подставляться под удар. — наморщил лоб, что-то вспоминая. — Последние три боя, выиграл не сходя с лёжки. Поджидал противника и ставил точку в соревновании. Ставки на него всегда один к двум. Может Олень, больше расскажет, он тут почти всё время проводит.
— Хоть что-то. Что такое эта ваша Арена? — это был последний и немаловажный вопрос.
— Арена — это место для боёв. — сказал и замолчал.
— Талый, я понимаю, значение этого слова. Я имел ввиду, что она из себя представляет. — кеп блин, я вроде на идиота не похож, а мне объясняют очевидные вещи.
— А? — на его лице читалось непонимание. — Да, точно, извини, задумался. — прокашлялся. — Арена — это километровая территория, в форме квадрата, естественная и окружённая стеной. — начал рассказывать менторским тоном. — По всей её территории расставлены камеры, которые передают картинку на экраны, которые находятся в здании тотализаторе. Есть ещё малая арена, отличие Большой от малой, не только в размере, но и назначении. Первая используется для боёв на смерть, а вторая, по типу решения «кто круче» и «да я тебя одной левой». Так решила Тройка, условно давая шанс первым и препятствующая убийству вторых. На смерть ставят рабов — чтобы они заработали право на проживание и голос в этом обществе, провинившихся — которые должны отработать провинность кровью и отроков. Малая используется жителями. — сняв флягу с пояса, промочил горло. — Честно говоря, хрень это всё. — сплюнул на землю. — Рабы, в девяносто пяти процентах гибнут, ведь на арену выходят с тем, что у тебя есть, а кто рабу что-то даст? Против провинившихся, зачастую выступают группы. По последним понятно и так. — махнул рукой. — В печёнках уже всё это сидит.
— Понятно. — снова осмотревшись, вздохнул. Ведь это могло бы быть замечательным местом для выживших. Но коррупция, добралась и сюда. — Давай возвращаться, устал я что-то. — и мы развернувшись двинули в бар. Каждый молчал о своём. Хотелось помолчать.
Несколько раз, к нам подходили с вопросом «огоньку не найдётся?», но рассмотрев моего спутника, ретировались со словами «сорян, не узнал, богатым будешь». Видимо репутации, моего нового друга хватало, чтобы дать понять, что лучше не лезть с наездами и свалить. Всю эту ситуацию, я могу описать фразой «если у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами никто не следит». В этом месте, каждый неверный взгляд, невнятный звук или бормотание, может стать причиной вызова на Арену, если ты прохожий и на малую — если житель этого "замечательного" места. Места, где приходится доказывать, право на существование, кровью и не всегда чужой. Где нужно отрастить глаза не только на затылке, но и на пятой точке и даже когда спишь, контролировать ситуацию. Согласен, человек скотина адаптивная, но жить в постоянном напряжении не должна, это может привести к нервному срыву, моральному истощению и наконец сойти с ума, в поисках спокойного пристанища, закрывая личность на задворки сознания. По этому факту, в этом городе грехов, у людоедов, всегда будет пища, у среднего звена шоу на арене и никакой жизни в «Яме». Как я и говорил Талому, это тупик. Замкнутый круг, из которого с каждым днём, всё сложнее и сложнее выбраться и ведёт он к разрушению. Любой прогресс, ускоряет процесс разрушения, в то время как застой — медленно, но верно разлагает общество и всё также, уничтожает. Встряхнув головой, отогнал эти мысли, что думать, если большинство людей согласны с этим режимом, я тут точно на долго не задержусь.
Войдя в бар, направились в подсобку к Оленю, махнув оному. Тот быстро закончил спор, с каким-то мужиком и передав бразды правления, в руки одной из официанток, которая зайдя за стойку, продолжила спор, не завершённый хозяином заведения. Немой увидев нас, присоединился к процессии. Рассевшись в каморке, Олень достал чипсы и пиво.
— Откуда дровишки? — поинтересовался Талый, нежно поглаживая стеклянную бутылку, будто свою любимую девушку.
— Берёг, до особого случая. — провёл рукой по бутылке. — А тут целых два чуда в один день, нужно отметить. — схватив бутылку, сорвал крышку и пригубил немного. — Ах, это вам не та моча, что мы обычно пьём. Нектар. — ещё немного пригубив, Олень прищурился, наслаждаясь вкусом.
На этикетке, был изображён какой-то толи самолёт, толи корабль, точно определить агрегат не смог. А название, было простое — как копейка, «Мирное». Сорвав крышку, немного пригубил, как по мне обычное пиво, светлое, но я тут всего ничего, а остальные больше месяца. Да и любителем, этого дела, никогда не был.
— Тост! — Талый поднялся. — За крепкое здоровье. — глухо зазвучало стекло соприкасаясь, выпили.
— Олень, какую-то дельную информацию о Ферзе дать можешь? — я перешёл к делу, совмещая приятное, с полезным.