Императорский отбор, Или его строптивое счастье - 2
Шрифт:
– Мой предок, к сожалению, любил семейные предания больше, чем я, – с горечью проговорил Даррен. – И он точно знал, что башня – одна.
Вероятно, Император хотел сказать что-то еще, но хохлатая пташка, что стояла совершенно недвижимо, внезапно закричала. И крик этот был подобен человеческому!
– Щиты! – рявкнул Лин-Торванс.
За долю секунды Никлаус оказался за спиной некроса и выставил своего «пехотинца» перед ним. Хестер же, прижавшись щекой к спине Даррена, выставила руки вперед, по обеим сторонам от
Вайолин прижалась спиной к спине своей Императрицы и выставила щит перед собой и волкой, что замерла рядом.
Все это заняло считаные доли секунды, и в момент, когда черная клякса лопнула, на «пехотинцев» обрушился просто невероятный заряд силы! Силы, которая, даже разбиваясь о щиты, все равно частично проходила насквозь.
От напряжения у Хестер заныли зубы.
– Как. Это. Возможно? – медленно, по слову, выдавила она.
Тирриил никогда не был настолько силен. Да больше того, никто никогда не был настолько силен! Эта мощь не может принадлежать живому существу…
– Он подчинил источник? – крикнула Хестер.
Но Даррен не мог ответить: с его рук лился льдисто-голубой огонь, который закручивался спиралями вокруг тел Лин-Торванса и Никлауса, а после, подхватив магию некроса, бил прямо в Тирриила.
– Вы обещали, что он придет вместе с вами! – крикнула Кадрия, прерывая шум и треск взрывающихся заклятий. – Меня не волнуют беды прошлого, мне нужен мой супруг!
Тирриил вскинул руку, и вторая волна силы ударилась в щиты. «Пехотинец» Никлауса треснул, он первым принял на себя удар.
– Держись, – отрывисто выдохнул Лин-Торванс, и его сила окутала и оборотня, и его щит.
– А он здесь, моя милая. – Тирриил дико улыбнулся, повернулся к Кадрии, и кожа на его лице поплыла, как свечной воск. – Откуда бы иначе я узнал, что ты любишь осенние желтобокие яблоки?
Все тело Тирриила изменилось. Он стал выше и, как ни странно, тоньше. Копна вьющихся черных волос и синие-синие глаза.
– Потому что они пахнут солнцем, да, моя Солнцекрылая? Я прозвал так тебя за то, что чешуя твоих крыльев отражает свет и кажется, как будто они сияют сами по себе.
Вокруг мерзавца закручивалась волна новой силы, а Кадрия… Кадрия была раздавлена.
– Венсар? Венсар, это ты?
– Я знаю ответ на любой вопрос, который ты можешь мне задать, – «Венсар» тонко усмехнулся, – и я, разумеется, оставлю себе именно этот облик. Ты станешь моей Императрицей, Солнцеликая. И мы вместе посадим новый яблоневый сад вместо того, что был уничтожен лесным пожаром.
Кадрия медленно опустилась на колени.
– Ты выпил его душу?
Одновременно с этим Вайолин прошипела в ухо Хестер:
– Почему не активируются ловушки?!
– Боюсь, что он просто выжег все наши старания, – скривилась леди Аргеланд. – Он же не дурак и понял, что из-за медленного перемещения его ждет «теплая
Хестер даже не понижала голос и увидела, что ее слова попали в цель. «Венсар» чуть усмехнулся:
– Возможно, я оставлю тебя в живых, милашка. Кровь Драгари ценна, тем более что твоя генетическая линия считалась утраченной.
– Ты солгал мне. – Кадрия смотрела прямо перед собой.
– Ничуть, – обиделся мерзавец, – я сказал, что ты получишь своего истинного назад. И вот, посмотри: то же тело, та же память. Я улучшил его собой. Потому что только полный дурак мог вскрыть мою гробницу. Не то чтобы я в претензии, но… Он действительно не был умен, Кадди.
Кадрия привалилась к креслу Анрианы и замерла. Казалось, что из женщины вытащили стержень, растоптали, сломали и бросили умирать.
– Знаешь, я сейчас немного злорадствую, – шепнула Вайолин в ухо Хестер. – Она предала всех нас, всю Империю. Весь мир поставила под угрозу и… Ничего не получила. Жалкий конец для жалкой пародии на благородную леди.
Вздохнув, леди Аргеланд чуть повела лопатками. Она видела, что щит Кадрии почти разрушен, а значит, вот-вот получится разметать их одним ударом. Но…
«Анриану Дайергер не спасти, – билось в голове леди Аргеланд. – Перед нами снова стоит выбор из меньшего и большего зла».
– Я насажу твою голову на пику, мой бесценный потомок, и с нею войду в твой дворец. – Сила ревела вокруг Венсара. – Это будет триумфальное возвращение! Я тот, кто рожден править Элеарской Империей. Тот, кто был готов завоевать все миры… Я Мартинер Ограст Элеарский, ваш истинный Император.
Сила удара была такова, что у Хестер носом пошла кровь. Она вспоминала все то, что ей открыли хроники Дьеллары, и понимала, что это правда. Вот только…
«…ему давно перевалило за восемь сотен лет… он был среди тех, кто подписывал мирный договор между Горным княжеством и Элеарской Империей», – как наяву вспомнила леди Аргеланд слова Даррена.
А единственный Мартинер в роду Элеарский жил как раз около восьми или девяти сотен лет назад. Его имя признали неудачливым из-за того, что… Хестер нахмурилась, пытаясь вспомнить, как именно умер Император, и… Не смогла?
– Твоя магия ослабела, Лин-Торванс, – едко выплюнул Мартинер Ограст и усилил напор, – жаль, что я не убил тебя тогда. О, я был преступно слеп. Знал, что некросово племя снюхалось с предателями, но даже не догадывался, что это слабейший из горняков осмелился пойти против меня.
«Лин-Торвансы были вырезаны под корень, а я, последний из рода, заклят на бесплодие. Ни одна женщина не сможет понести от меня. Колдуны прошлого умели выжигать заразу и ставить обреченных себе на службу», – вспомнила Хестер слова Эрлиха. В тот день, когда он позвал их в свое логово, неужели уже тогда он знал, кто им противостоит?! Не мог не знать, но почему смолчал?!