Империя человечества. Время солдата
Шрифт:
Он покачал головой.
– Идемте, сейчас мы вынырнем.
Мы покинули рубку.
– Не представляю, как он вас снимет. – Командир затянул капюшон и принялся отдраивать люк в переборке.
– Увидите… Если мне понадобится контакт с Конфедерацией, в какие структуры мне обратиться?
– Разведуправление флота… можете назвать мое имя. Я доложу о вас.
– Разумеется…
Мы миновали последнюю лестницу. Дректен нажал несколько кнопок на тускло освещенной панели. Прямоугольный люк над нашими головами ушел в сторону, и в образовавшийся проем
Я прыгнул вверх. Ничем не огражденная площадка мостика остервенело плясала под моими ногами, то и дело заливаемая водой. Я кое-как уцепился за какую-то выпуклость, зафиксировался на четвереньках и глянул вверх. Метрах в пятидесяти над пенными верхушками водяных валов, почти доходивших высотой до мостика, слева от нас висел хищный силуэт росского атмосферного катера – мощной универсальной машины.
– Смотри, чтоб тебя не смыло, – услышал я голос Доридоттира. Сейчас я прицелюсь… вас так болтает из стороны в сторону, что не могу поймать фокус.
Катер снизился метров до пятнадцати и завис почти точно над нами. В грохоте волн слабый гул его двигателей был еле слышен.
– Это ваш? – прокричал сквозь шум бури Дректен, оказавшийся рядом со мной.
– Наш, но там – не человек, – проорал я в ответ, – и катер создан не нами… это росс!
Доридоттир наконец завел точку в фокус. Из днища катера брызнула светящаяся зеленая колонна антигравитационного транспортера и зафиксировалась в метре от нас.
– Тин, пошла! – заорал я.
– Давай, – сказал Доридоттир, – и поживее там.
– Пошла, скорее!
Я буквально вкинул ее в основание нереально искрящегося полупрозрачного столба. Девушка, дрыгая в испуге ногами, быстро пошла вверх. Через несколько секунд она исчезла в черном днище машины.
– Прощайте, командир! Спасибо за все! Погружайтесь!
Я с размаху хлопнул Дректена по мокрому плечу и нырнул в колонну. Шум сразу стих – тишина сперва оглушила. Ноги оторвались от металла, и меня быстро понесло вверх – я успел увидеть исчезающего в пронизанной брызгами тьме Дректена на мостике, еле различимый огромный силуэт субмарины в безумствующих волнах.
Едва я очутился в мягком свете приемной камеры, как в корме свирепо взревели двигатели и катер круто пошел вверх.
– Испугалась?
Тин кивнула и поежилась.
– Промокла?
– Не успела, – она мотнула влажной головой и закинула назад волосы, – голова только.
– Ничего… идем.
Я распахнул дверь в переборке и шагнул в уютный экипажный салон. Миновав его, мы очутились в полутемной ходовой рубке.
– Привет, – Доридоттир полуобернулся в высоком кресле пилота, – все в порядке?
– Отличная работа, генерал.
– Слишком хорошо сказано, мальчик. А рыжая промокла? Бедняга.
Продолжая держать левую руку на изящно изогнутой Т-образной консоли управления, торчащей из точки посреди четырех обзорных экранов – два уходили в низкий потолок, два превращались в часть пола, – он чуть откинулся назад вместе с креслом и достал правой рукой что-то из потолочной ниши. Это «что-то» оказалось пушистым полотенцем.
– Возьми, маленькая, – мускулистая рука, плотно обтянутая глянцевитым черным пластиком, протянула Тин полотенце.
– Спасибо… – Тин с удивлением проводила взглядом длинную семипалую ладонь. Ей еще не приходилось видеть Доридоттира вблизи.
– Вы садитесь, ребята, вон там, в кресла. Ты, маленькая, не обижайся, что я так вот тебя называю. Мне 95 лет, я уж по-стариковски, сама понимаешь…
Тин бросила на меня удивленный взгляд, опускаясь в кресло рядом с выдвижной панелью дальней связи.
– Генерал не шутит, – заверил я ее.
– Нисколько, – откликнулся Доридоттир, – у нас просто термодинамика немножко другая, мы дольше живем. Чуть дольше вас. Но все равно я уже не молод… Пропитан я пылью сверкающей звездных дорог… ах, не звучит это на вашем языке!
– Прекрасный экспромт, – вежливо заметил я.
– Это не экспромт, – грустно ответил Доридоттир, – я сложил этот узор много лет назад… это была поэма. Я еще успел впитать восхитительные древние традиции, что змеятся в туманных линиях рун и теряются в тлене веков. Так… приехали, вон он. Сашенька, – он обернулся, – ты герметизируйся потихоньку, сейчас предстоит не самая приятная прогулка на свете. Дядюшка Танк мучает свой киберком и требует тебя на борт. А высота – двадцать пять тысяч, сам понимаешь… Я сейчас подгоню катер к спине «Тандерберда», и ты переберешься туда. Как раз через транспорт-дек тебе удобно будет. Вниз не смотри, и все. А девочка пока у меня останется.
Я глянул на экраны и почувствовал, что зеленею. Шуточки – прогуляться на высоте в двадцать пять километров с одного катера на другой!
– Понял, – ответил я. – А вы?
– А у меня свои дела, Саша. Все будет в порядке. Девочка, ты, пожалуй, пересаживайся ко мне, – он приглашающе похлопал рукой по второму пилотскому креслу, – так нам веселей будет. Мы сейчас высоко поднимемся…
Я сжал тонкую ладонь Тин, успокаивающе кивнул ей и вышел. «Тандерберд» висел уже почти под нами. В приемной камере я открыл люк. Когда обе створки полностью скрылись в своих пазухах, меня пробила мелкая дрожь. В паре метров от моих ног влажно поблескивала черная спина «TR-160».
Я глубоко вздохнул и полез вниз. Повис на руках. Огляделся. Зрелище, которое предстало пред светлы очи мои, способно было свести с ума кого угодно. Отсюда, с двадцати пяти тысяч, лучше было не глядеть. Кругом царила ночь. Где-то далеко внизу слабо золотились иголочные уколы каких-то огоньков, к востоку едва заметной мутной пеленой лежали облака.
Я отпустил руки и довольно удачно приземлился на полированную черную броню, сразу встав на четвереньки, и, не глядя по сторонам (только вперед!), пополз к двум огромным килям в кормовой части. Все было бы ничего, если бы не порывы резкого бокового ветра… два метра пути вымотали меня настолько, что я лег на живот, вцепившись пальцами правой руки в щели воздухозаборника. Оставалось еще метра три.