Империя хаоса. Тени Бога. Дилогия(третья и четвертая книга серии)
Шрифт:
— В долине, наверное, не менее тысячи солдат и огромное количество пушек. Ну и естественно, сами корабли хорошо оснащены, — пробормотал Карл. — Что мы можем им противопоставить? Три сотни солдат?
— Да, около того, — подтвердил Оглторп.
— Наконец-то у тебя сдали нервы, могущественный Карл! — победно заявил Петр.
— Нет, не сдали, — холодно ответил Карл. — Насколько тебе известно, я попадал и в более сложные ситуации. Но чтобы воевать здесь, нам нужна абсолютная вера в победу. Боюсь, нашим солдатам ее не хватает.
— Наша работа
— Вот именно.
— Посмотрите на них, — прошептал Филипп. — Они продвинулись так далеко, столько превозмогли, и все ради того, чтобы увидеть это непреодолимое препятствие. Какую речь мы должны произнести перед ними, какой гимн спеть, чтобы этот последний бой не казался им чистейшим, самоубийством?
Карл хрипло рассмеялся и, хлопнув себя по коленям, поднялся:
— Царь Петр, пришло время, когда я желаю сатисфакции.
— Господа… — начал Филипп, но на этот раз особое выражение лица Карла его остановило.
— К вашим услугам, сударь, — ответил царь.
— Вот мои условия. Садимся на лошадей, оружие выбираем по своему усмотрению, но никаких доспехов. Едем прямо на пушки противника. Кто останется в живых, тот и победитель.
Лицо царя судорожно дернулось, из груди вырвался дикий хохот, достигший ушей их малочисленной армии и огромной армии противника.
— А если мы оба уцелеем? — сквозь хохот едва выговорил царь.
— Будет шанс еще раз свести счеты.
— А если оба погибнем?
— Погибший первым считается проигравшим.
— Хорошо, ваше величество, я принимаю условия.
Послышался ропот, когда эти двое отчаянных безумцев сняли нагрудники и остались совершенно незащищенными. Карл вскочил в седло и, поигрывая оружием, рысью проехался перед шведами и янычарами:
— Я не устану повторять: поле брани для меня что мать родная. И те, кто вместе со мной тридцать лет назад покинул Швецию и прошел все дороги войны, знают это. И вы всегда были для меня моим королевством. Я вас люблю больше самой жизни. И вас, кто недавно встал в наши ряды, я люблю не меньше. Вы все — доблестные воины. А сейчас пришло мое время свести старые счеты. Исполнится воля Всевышнего. Прощайте.
Петру не к кому было обращаться с прощальными речами. С ружьем в руке он молча ехал рядом с Карлом.
Они развернули коней в сторону противника. Кони были уставшие, но, похоже, они каким-то странным образом почувствовали, что в последний раз им представилась возможность промчаться по поросшей травой земле, и они неслись, выбивая копытами комки грязи.
Мгновение царила тишина, не считая размеренного стука копыт.
И вдруг один из шведов, словно только сейчас осознал, что произошло, закричал не своим голосом: «Железная голова!» — и все живые, а может быть, даже и мертвые подхватили этот крик, и он полетел к встревоженным небесам. И вот уже все шведы и янычары неслись вслед за двумя всадниками.
Будто прорвало дамбу, и мощный поток увлек Оглторпа. Он тоже закричал и пришпорил коня,
Так началась последняя атака.
Адриана пребывала в мире цифр, пространственных отношений, возможных и абсурдных, теорем, решенных, и тех, что предстояло решить, и нерешаемых. И впервые за многие годы она почувствовала радость, искреннюю радость, которую она испытывала в детстве, когда запиралась по ночам в своей комнате и выводила формулу движения Луны. Она находила ответы посредством атомов, или комплексов связей, называемых атомами. Индеец задавал вопросы — она и не ожидала, что они будут такими умными, — Адриана находила ответы и отпечатывала их на пергаменте времени и пространства. Вокруг нее замки продолжали приобретать форму, ширились вверх и вниз.
Внизу она обнаружила бесконечную череду бессмысленностей и принялась исправлять их, превращая в величественное уравнение, уже очень давно сложившееся в ее голове, проработанное ее студентами и, наконец доведенное до совершенства и готовое быть претворенным в жизнь. Это была та самая формула, которая промелькнула у нее в голове еще во Франции, много лет назад, когда в мире начало происходить что-то неладное.
И все же в этой формуле чего-то не хватало, что-то важное было пропущено.
— Что ты делаешь?
На Адриану смотрел двухлетний ребенок. Это был ее ребенок, ее Нико, каким она видела его в последний раз в реальном мире.
— Решаю задачу, — просто ответила она.
— А что это у тебя в руке? — спросил он.
— Ручка, — ответила она и пошевелила пальцами mantis oculatus. — Такая особая ручка, я ею пишу.
— Ты пишешь точно так же, как и я. — Он тряхнул головой. — А ты действительно моя мама?
— Да.
— А где ты была?
— Я уже говорила об этом, Нико, все это время я искала тебя, но ангелы тебя прятали.
— Зачем?
— Чтобы сделать тебя таким, каким ты стал.
— Я — Солнечный Мальчик. Для этого мира я — бог.
— Нет, мой малыш, это не так.
Он нахмурился:
— Я не знаю, что делать, мне назначено убить тебя.
— Я знаю. Ты должен исполнять свой долг, но я буду любить тебя, несмотря ни на что. И мы с тобой знаем об этом. Ангелы не хотят, чтобы ты знал правду. Но они не смогут остановить нас, Нико, не смогут, если мы будем работать вместе. Помнишь, как это было во время боя на переправе?
— Когда ты спасла меня. Ты ведь спасламеня?
— Нико, ты спас меня своим рождением, если бы не ты, я бы умерла. Если бы не ты, я бы умерла и в ту ночь, когда меня ранили ножом. Я спасаю тебя, потому что я твоя мать. Разве я могу поступить иначе?
— И все же мне не нравится то, что ты делаешь, — сказал Нико.
— А ты знаешь, что я делаю?
— Нет. Но мне это не нравится. Ты должна остановиться. Если ты не остановишься, я причиню тебе боль.