Империя инков
Шрифт:
До середины XX века основным источником сведений об инках оставались так называемые хроники – труды, написанные в XVI—XVII веках и рассказывающие об истории, хозяйстве, обычаях, верованиях обитателей Перу. Их авторами были как испанцы, так и потомки индейской знати. Значение перуанских хроник невозможно переоценить и сейчас. Вместе с тем хроники не содержат ответ на все возникающие вопросы и в целом дают несколько более искаженную картину жизни инков, чем аналогичные работы по истории и культуре ацтеков. Традиции древнемексиканского общества начала XVI века оказались понятнее европейцам, чем андские. Религиозные и календарно-астрономические представления, государственные и политические институты, экономическая организация, а главное, распространенный в Мексике способ накопления и передачи информации, т. е. письменность, не отличались принципиально от известных европейцам либо по собственному опыту, либо благодаря общению с другими народами Старого Света или сведениям, дошедшим от античности. Представители прежней ацтекской знати в свою очередь сравнительно легко перешли на латиницу и рассказали в своих сочинениях о жизни и истории разрушенного конкистадорами государства.
Инки хранили информацию
Увидеть за текстами хроник те грани, те стороны реальности, которые они отразили лишь мимоходом и неосознанно, помогло введение в научный оборот новых категорий источников. Чрезвычайно полезными оказались, например, этнографические исследования среди индейцев Боливии и Перу – особенно проведенные до разразившихся в 1970-е гг. социально-хозяйственных потрясений. Эти наблюдения позволили проникнуть в основы присущего обитателям Анд миропонимания, заложив краеугольный камень в реконструкцию древних общественных структур. Кроме того, в перуанских архивах были обнаружены не предназначавшиеся к публикации документы середины и второй половины XVI века, прежде всего так называемые visitas – отчеты испанских чиновников о положении дел в провинциях вице-королевства. Они включают частные, нередко отрывочные, но зато подробные и, по-видимому, объективные сведения о демографии, социальной организации, отношениях собственности в последние годы существования инкского государства. Например, в отчетах, поступивших в 1549 и 1562 годах из районов расселения индейцев чупачу к востоку от крупного центра Уануко на севере горного Перу, приводятся уникальные числовые данные о распределении рабочей силы согласно последней переписи, которая проводилась при инках. Здесь же перечисляются производимые чупачу изделия и продукты, указывается, куда они должны быть отправлены. Значение этих документов для восстановления социально-экономической обстановки в Андах к началу 1530-х годов можно, пожалуй, сравнить со значением Смоленского архива для реконструкции нашего собственного недавнего прошлого (попавший в 1945 году в США, этот архив, как известно, являлся единственным собранием советских материалов 1930-х годов, которое сохранилось в первоначальном виде и было общедоступно).
Архивные материалы позволили оценить достоверность известной по хроникам панорамы инкского общества. Стало ясно, что она была излишне обобщена. Формы землепользования и управления, степень зависимости населения от центральной власти, соотношение доинкских традиций с навязанными из Куско новшествами были неодинаковы в отдельных районах. В то же время описания некоторых имперских хозяйственных и организационно-политических институтов оказались на удивление близко соответствующими подлинному положению вещей. Оказалось, что инки в самом деле централизованно контролировали продуктообмен, отчуждали в свою пользу не результаты труда, а лишь рабочую силу производителей, создали регулярную административную систему.
Однако никакие документы XVI в. не могут сравниться по важности с другим источником для изучения древнеперуанской культуры – археологией. В отличие от письменных документов, этот источник неисчерпаем. Археологи не только исследуют все новые поселения и могильники, но и придумывают все более изощренные способы анализа информации, используют все более совершенные методы изучения ботанических и костных остатков, состава металлов, способов изготовления тканей и т.п.
Многим знакомы фотографии Мачу-Пикчу – развалин инкского города в ныне малонаселенной местности на северо-западе от Куско. Создатель империи Пачакути основал здесь одну из своих резиденций, нечто вроде загородного дворца. После прихода испанцев город был заброшен, а его живописные руины открыты в начале нашего века. Не менее сильное впечатление на любителей экзотики производят детские захоронения на вершинах высоких гор. Видимо, они связаны с ритуалом «великого жертвоприношения», о котором еще пойдет речь. Подобные сенсационные открытия, однако, не всегда самые существенные для реконструкции прошлого. Раскопки велись и ведутся на многих больших и малых памятниках. Именно благодаря исследованиям археологов удалось существенно удревнить время появления инкского государства. Что же до предшественников инков, то почти все исследования, проведенные ранее 1990 года, выглядят сейчас как всего лишь первые шаги на пути познания. Самым же важным результатом исследований как в Андах, так и в других районах мира, стал отказ от представления об истории как о наборе кубиков, из которых строятся отдельные общества, и ступенек, по которым человечество поднимается все выше и выше. Историки не отказались от использования общих понятий, например, понятия раннего государства. Однако стало ясно, что границы между простыми и сложными, догосударственными и государственными обществами можно провести лишь условно. Именно благодаря археологам стало ясно, что для любых исторических тенденций и закономерностей всегда найдутся исключения. Английский социальный антрополог Эдмунд Лич был прав, когда еще в начале 1960-х годов написал: общество есть собрание не вещей, а переменных.
Разумеется, у археологов немало проблем. Археология – сравнительно дорогая наука, так что средств на раскопки никогда не бывает достаточно. Нередко поэтому проводится лишь поверхностное обследование руин с выборочными зачистками и закладкой шурфов. При такой методике хорошо идентифицируются некоторые виды ремесленной деятельности, поддаются отождествлению хранилища, комплексы общественно-культового характера. Труднее бывает определить, в каких помещениях работали и сколь многочисленны были надзиратели и счетоводы со своими «кипу» или временно собранные неквалифицированные рабочие. Отсутствие «очевидных» данных легко принять за доказательство их отсутствия и прийти к ошибочным выводам.
Я уже сказал, что археологические методы исследований постоянно совершенствуются. Однако это не значит, что с раскопками следует подождать, пока способы получения информации станут надежнее. Во всем мире происходит быстрое уничтожение археологических памятников. Их разрушают в процессе хозяйственного освоения территории и военных действий, их грабят «черные копатели» (которых в Андах зовут уакеро), некоторые виды памятников уязвимы и для природных воздействий – цунами и катастрофических ливней. Современные археологи часто следуют по стопам тех, кто разрушал памятники: стараются проследить то немногое, что еще сохранилось, зачищают стенки грабительских ходов, изучают черепки от разбитых сосудов и обрывки тканей. И лишь крайне редко в соревновании ученых и разрушителей первые побеждают. Так случилось в 1987 году в деревне Сипан на севере побережья Перу, где полиция остановила людей, только что набивших мешок драгоценностями, извлеченными из древней гробницы. Последовавшие затем раскопки захоронений культуры мочика, относящихся к III в. н.э., стали мировой сенсацией и придали мощный импульс археологическим исследованиям в Центральных Андах. На протяжении последних 25 лет здесь работали десятки хорошо оснащенных экспедиций – как местных, так и организованных учеными из США, Европы и Японии. Пожалуй, нигде в мире археология не развивалась в последнее время столь быстрыми темпами, как в Перу.
В небольшой книге нет возможности рассказать о всех сторонах жизни обитателей инкского государства. Наша цель – заострить внимание не на этнографических или событийных подробностях, а на том главном, что выделяет инков среди остальных индейцев Америки и ставит в один ряд с создателями величайших империй древности. Инки не оставили после себя такого обилия великолепных произведений искусства, как их предшественники. Широко внедряя уже известные технические изобретения, завоеватели из Куско не сделали, по-видимому, ни одного из них сами. Но зато инки – это творцы продуманной социально-экономической и административной системы, с помощью которой им удалось в невиданных прежде масштабах мобилизовать и целенаправленно использовать трудовые ресурсы своей страны. Обладая многими важнейшими признаками всех империй, с одной стороны, и всех древних обществ – с другой, инкское государство отличается вместе с тем и рядом неповторимых особенностей. Возникает желание назвать его самым развитым из архаических и самым архаическим из развитых. Это государство унаследовало многовековые традиции более ранних цивилизаций, но возникло из конгломерата сражающихся племен, чьи вожди набивали чучела врагов золой и соломой и пили пиво из человеческих черепов. Десятичная административная структура инкского государства оставляет впечатление унылой стандартизации, но за кажущейся простотой скрывается сложный баланс политических и хозяйственных интересов, противостояние столицы и провинций, побережья и гор, юга и севера, приверженцев нового царя и потомков старого и т. п. Короче говоря, инки, осуществив свой исторический эксперимент, продемонстрировали достаточно своеобразный вариант организации коллектива из нескольких миллионов людей. Читатель, разделяющий гуманистическую систему ценностей, может быть, не сочтет подобный вариант особенно привлекательным, однако историки и философы весьма заинтересованы в его изучении. К тому же по сравнению со многими его предшественниками, инкское общество можно назвать почти гуманным – казни и пытки пленников перестали быть рутинной ритуальной практикой.
Каждая из допустимых форм общественного устройства, включая и наименее удачные, позволяет нам лучше определить свои возможности и увереннее ориентироваться в окружающем мире. С этой точки зрения реализация «инкской модели» имела глубокий смысл. Речь, разумеется, не идет об оправдании попыток превратить общество в экспериментальную лабораторию. Любая «социальная инженерия» (излюбленный термин английского историка и журналиста Пола Джонсона) всегда влекла катастрофические последствия и для экономики, и для судеб отдельных людей. Однако есть основания подозревать, что в своих действиях древние и современные экспериментаторы бывали не столь уж свободны. Даже самые неожиданные исторические катаклизмы в немалой степени обусловлены многовековыми тенденциями общественного развития. Будучи следствием случайных, по видимости, обстоятельств, они все же оказываются частью естественного хода вещей. Тем более это относится к таким грандиозным, по любой мерке, событиям, как рождение и гибель целых цивилизаций.
Церемониальная ваза с изображением бога Наймлапа. Наследие культуры Ламбаеке.
Хранится в Музее Золота, Перу
Народы и цивилизации вносят вклад в мировую культуру уже благодаря самому факту своего существования. Это справедливо и в отношении обитателей Анд. Древние перуанцы научились выращивать множество видов и сортов полезных растений. Их изобразительное искусство и фольклорные традиции оказывают серьезное влияние на современных художников, писателей, композиторов. Приток золота и серебра, награбленного в перуанских гробницах и храмах, влил в свое время, как уже говорилось, свежие силы в экономику Европы. Однако более всего ценен социальный опыт индейцев, обогативший историческую память человечества.