Империя мертвецов
Шрифт:
Файзабад процветал как месторождение ляпис-лазури. Синий камень, который во всем свете больше почти нигде и не сыщешь, вайдурья [30] . В его основе – лазурит. Не моно-, а поликристалл из нескольких слоев минералов. Иногда в него вкрапляется «золото дураков», пирит, и тогда к густой синеве примешивается сияние ночного неба. Им торгуют с допотопных времен, а по Западу и Востоку он разошелся, как считается, от египетских до японских древнейших династий. Его находят среди украшений мумий, и даже скрижали с десятью заповедями, что получил Моисей на горе Синай, как говорят, были инкрустированы
30
Вайдурья – тибетское название мистического драгоценного камня. Одни исследователи считают, что так в древности именовали лазурит, другие – хризоберилл («кошачий глаз») или александрит.
Теперь стало понятным, как Барнаби узнал о царстве мертвецов раньше любых секретных служб: исключительно из-за удачной географии. Дабы уйти от беспорядков, которые вызвали маневры Британской и Российской империй, торговцы ляпис-лазурью отказались от сухопутных маршрутов и отправились в путь по Амударье. На этом пути оказалось и Хивинское ханство.
В Файзабаде прилавки ломились и от лазуритовой породы, и от ожерелий, колец и браслетов, которые инкрустировали обработанной ляпис-лазурью. Торговцы, сразу заприметив в нас путешественников, загалдели.
– Ага, похоже, работенка есть! – сказал Барнаби.
Раз карамазовское царство находится где-то рядом, то можно выяснить его источник дохода. Если запастись пищей и водой и не ремонтировать мертвецов, то содержать этих нетребовательных работяг почти ничего не стоит. Однако чтобы надолго осесть в одном месте, этого мало. Я подумал было про опиум, но мертвецы плохо справляются с сельским хозяйством. Будь у них несколько надсмотрщиков – это другой разговор. А вот разработка месторождений – занятие самое подходящее, копай себе и копай. Своды шахты обвалятся – ничего страшного. Затопит – ну и пусть. Раньше английские угольные шахты пользовались печальной славой из-за того, что в особо узких тоннелях работали дети, но теперь в этой отрасли мертвецы не знали себе равных. Они трудились плечом к плечу с живыми шахтерами, но могли, не поведя и бровью, спуститься туда, куда люди даже не сунутся. Британское правительство активно вербовало инженеров, которые специализировали мертвецов на прокладку и защиту подводных кабелей.
– Значит, месторождения! – подвел итог Барнаби, но Красоткин не обратил на него никакого внимания и стал вместо этого перебирать куски лазуритовой породы: ищите, мол, пожалуйста, а я пока тщательно осмотрю каждый непрозрачный синий камень на свет. В общем, всем видом показывал, что помогать нам не собирается. Он бы вообще предпочел оставить Карамазова в покое. Вслух Красоткин этого не говорил, но и не скрывался. На задании он делился всеми знаниями, которые помогли бы нашей группе выжить, но сверх необходимого молчал, а все активные действия, видимо, решил оставить нам на откуп.
Мы очень быстро разузнали про рабочих мертвецов. Их оказалось такое количество, что глаза разбегались. Похоже, неспокойные для страны времена принесли в город и новое слово техники: мертвецы то и дело попадались нам в толпе местных жителей – кто без руки, кто без ноги. В этом мире достаточно людей (не будем тыкать пальцами), которые ни в грош не ставят воображаемую линию государственной границы, но тут, судя по всему, и само это слово понимали очень смутно. Мне бросилось в глаза, что у многих прилавков стояли условно к ним привязанные потрепанные франкенштейны. Похоже, жители Файзабада надеялись, что мертвецы в случае чего их защитят, а потому и относились к ним очень дружелюбно.
– Мы опасаемся призраков! – объяснил нам самопровозглашенный «местный воротила», который сначала попытался нарваться на драку с Барнаби, а потом об этом пожалел. Этот человек притащил для нас целую гору подушек, а сам сидел прямо на жестком полу, боязливо оглядываясь на гордо распивающего чаек капитана. Изолированное расположение земель привило местным жителям определенное свободолюбие. Правители в эту эпоху менялись один за другим, но местный уклад оставался более-менее прежним. Если бы не прочные корни, их бы давно уже отсюда смыло – и скитаться этим людям без пристанища меж Афганистаном и Китаем.
– А что до человека, про которого вы спрашиваете, так он засел глубже в горах!
Не понадобилось даже описывать внешние приметы Карамазова, достаточно оказалось спросить про «чудаковатого одержимого русского» и чтобы Барнаби хрустнул кулаками, да положить сверху несколько фунтов – и человек выдал его с потрохами. Только по имени этот незадачливый воротила, кажется, Алексея не знал. Похоже, Карамазов не скрывался, да и чужак в этих краях все равно привлекает взгляд. То есть в местной толпе может затеряться много кто, но только не европеец. Похоже, его единственная защита – та черепашья скорость, с которой тут разносится информация. Но Карамазов, кажется, и об этом подумал.
– Вот только он уже пару месяцев не объявлялся. Его посредник пропал. То ли скончался, то ли сбежал. А где сам он – я того точно не знаю. Его видели в одном старом месторождении в горах, но он, насколько я знаю, постоянно переходит с места на место. Всегда приносит камни высшей пробы, поэтому быстро разбогател, но странное дело: вроде он специально копает, а ляпис-лазурь ему как будто не нужна при этом. А когда про него последний раз слышали, он якобы строил какие-то дома.
Воротила потер свежий синяк на щеке, принял трубку кальяна, которую дружелюбно протянул ему Барнаби, втянул немного дыма и выпустил колечко.
– Понятно, где такие оседают: у источников. Он хочет основать мертвое царство и перестроить заново мир, – спокойно сказал Барнаби со своего почетного места. Красоткин на это безосновательное заключение сделал удивленное лицо и понимающе кивнул.
– Надо же, какие бывают сумасбродные рассуждения, – согласился он как бы про себя. – Да, некоторые предпочитают искать истину без логики. Ей-богу, здравый рассудок покинул этот мир…
Красоткин глумился, но, похоже, смехотворный вывод Барнаби совпал либо с его собственными догадками, либо с какими-то его секретными сведениями. Вероятно, юноша надеялся, что мы потеряем много времени, обыскивая притоки, но ему не стоило недооценивать звериное чутье Барнаби.
Итак, мы поднимались вверх по Кокче.
Это наш последний переход. Человек, который решил пересоздать мир, несомненно, отправится к истоку реки. Догадка ничем не обоснованная, но чем дальше, тем правдоподобней она мне казалась. В конце концов, все реки проистекают из Эдема. Учитель Карамазова, Федоров, отстаивал теорию о том, что райские сады располагались в горах Памира. Теория очень мифологичная, не спорю. Но, как и поразительные в своей точности инстинкты Барнаби, рассуждения нашего оппонента весьма оторваны от реальности.