Империя на крови

Эти миры — холодные и неприветливые, в которых есть правило: «Хочешь жить — умей вертеться», вернее, огрызаться. Если тут, на Земле, такой навык как умение мечтать очень важно, то тут ты не мечтаешь, ты действуешь. Иначе, тебя убьют раньше. Один из них называется Дарскид, а я… Я не знаю, кто я. И что для меня самое важное. Мне много лет, в этой жизни уже больше ста, простите за неточность, но я не считаю года.

Почему «в этой жизни»? Все миры полны инфинитами — глюками системы, способными помнить абсолютно все до и после перерождения. Говорю загадками, да? Люди, умирая, не отправляются на небо, а

перерождаются. Новые тела, новые жизни, новая страница твоей собственной книги. Я одна из них, как и тот, кто рядом со мной.

Я умна и красива, что уж тут таить. Но есть и минус — огромная магическая мощь, за которой охотятся, как за самым великим сокровищем. Но я не одна, и это предаёт мне сил.

Многие мечтают об интригах, заговорах, власти. Я тоже мечтала и поняла одно — даже прожив 500 лет, я не готова к этому. И вам не советую.

Меня снова мягко приобняли за плечи и поцеловали в макушку.

— Может хватит думать? У тебя голова ещё не болит? — проговорил такой родной голос.

— Нет, — я встала и аккуратно поцеловала любимого. А потом отстранилась.

— Что, поцелуй и все? — я села на край кровати, а он подошел со спины и положил руку мне на плечо, слегка сжав, — Ох, разлюбили вы меня, Анастасия. Как же мало стоят ваши обещания вечной любви, — я накрыла ладонью его руку и резко рванула на себя. Он перелетел через мою голову и аккуратно приземлился на кровать. Теперь я смотрела на него сверху вниз, внимательно наблюдая за его реакцией. Кадык мужа выразительно дёрнулся, говоря о том, что он не знает, что я сейчас буду делать. Или знает, просто умело строит из себя… Сами знаете кого.

— Мои обещания дорого стоят, — сказала я, положив руку на его щёку. Он инстинктивно прикрыл глаза. Странная привычка, но мне нравится. Мою руку взяли и медленно поднесли к губам, а потом потянули на себя. Я аккуратно улеглась рядом и смотрела в светлые глаза своего мужа. Он потянулся к моим губам и коротко поцеловал, тут же отстранившись. Он сделал так ещё несколько раз, заставив меня удивленно на него посмотреть. Я столкнулась с его взглядом, глазами, которые «не смеялись, когда он смеялся». Холодный, ослепительный их блеск был подобен «блеску гладкой стали», а взгляд был неизменно тяжелым и проницательным. В этот раз они были «живые», выдавая его интерес к происходящему.

— Если ты решил меня так наказать, то я отмщу, и месть моя будет страшна, — сказала я, шутя.

— Просто попроси, — произнёс он, зная, как тяжело мне просить. Я застонала от негодования.

— Ты не выносим!

— Я знаю.

— Ладно, пожааалуйста, — протянула я, а этот нахал обольстительно улыбнулся. Я уверена, что где-то под окнами новая клумба из убитых этой улыбкой девушек. Меня резко сгребли в охапку и подмяли под себя. А потом поцеловали по-настоящему, как умеет только он один. Я обхватила руками его плечи и притянула ближе. Слишком близко, слишком… А-ах! Я застонала от малейшего прикосновения к наэлектризованной коже. Я уже не знала, где чьё дыхание, где мои руки, а где его. Малейшая преграда — одежда — уже давно была выброшена за ненадобностью. И снова я чувствую его, его запах и то, насколько сильно он меня любит. Вот плата, которую я получила за все свои страдания. И ради него пострадала бы ещё. Моя Тьма, мой личный Асмодей, мое искушение…

Я блуждаю словно призрак

В безмолвии пустом

Безымянный,

мрачный странник,

Потерявший свой дом.

Кто, о Боже, кто поможет

Пройти сквозь эту Тьму?

Вспомнить свое имя,

Найти свою судьбу?

Пусть летний дождь

В холодной мгле

Растопит боль в моей душе!

Слепящий свет ночной грозы

Вернет мне память и мечты…

(Светлана Амельченко — Nightwish — Nemo, кавер)

Наверное, такие истории не начинаются со слов: «Я самая обычная девушка», нет, просто не могут…

За день до похищения…

Она стоит перед моей машиной. Изо всех сил вдавливаю педаль газа в пол и сбиваю её к чёртовой матери. Правда предусмотрительность — не самая сильная моя сторона. И вот я снова еду по этому дурацкому шоссе и пытаюсь нажать на тормоз, но уже слишком поздно. Я вновь вылетела в кювет, только тут вместо него обрыв. Кто бы сомневался, что я уже труп?

Одно видение сменяется другим. И вот уже Варфоломеева ночь, Франция, собор Сен-Жермен-О`Оксеруа. Я привязана к деревянному столбу, вокруг меня разложен хворост, рядом со мной столько нечисти. Те, кто сопротивляются и хотят меня спасти, закованы в цепи. А эта дурацкая мадам, с противной ухмылкой на лице читает заклинание. Больше всех мне запомнился 3-х метровый демон, закованный в цепи, который кричал лишь одно слово:

— Не смей!

Но ей без разницы. Как только она его дочитывает, то взмахивает своей рукой и меня клеймят в руку. Ну а дальше ритуал сожжения…

Правда сжечь меня не успели, здание обрушилось из-за моего дикого вопля.

Чем дальше, тем волнительнее! Обрыв, море, торчащие скалы… Она отшвыривает меня на 5 метров, подходит и отрезает цепью мои черные крылья и спихивает в обрыв. В моих руках материализовывается цепь, которая закреплена за край обрыва, но она мне не помогает, по инерции я отлетаю к скалам и одна из них пробивает меня на сквозь…

И вот я снова проснулась в скотском расположении духа. Хотя, как ещё может просыпаться девушка, которой год за годом, день за днем снятся эти кошмары! Везде я, везде она, и везде есть чуточка магии. Да, именно магии. Каждый раз вспоминая, как в моих руках материализовывается цепь, приходит на ум это чудесное слово — магия. Смакую его на языке раз за разом. И каждый раз задумываюсь: «Что за чертовщина». Нет, я не сумасшедшая и не живу в комнате с мягкими стенами, но лично мне кажется, что в детстве я оттуда сбежала. Нет, а как ещё можно объяснить это всё?

Как обычно пошла умываться. И подойдя к зеркалу, вижу на своей шее борозду, на руках следы от верёвок и какой-то шрам, а на спине две длинных отметины. На 2 часа всё это исчезает, но блин, мои сны материализовываются что-ли? Я не могу запомнить всегда только 2 вещи: лицо того демона, только его глаза, полные печали, ненависти и боли, и её лицо. Но кто она? Плод моего воображения? Сомневаюсь…

Оделась и пошла завтракать. Как обычно, на кухне стоял знакомый аромат. Поблагодарив маму за прекрасное угощение, спросила где папа. Ответом было как всегда: