Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия
Шрифт:
Национальной идеей можно провозгласить и духовность, и соборность, но если внедрение соборной идеи будет сугубо тотальным, то эффект фашизации неизбежен. Российский философ ХХ века Иван Ильин или российский общественный деятель Дугин пишут о величии нации, отлитой в государство, как о высшем торжестве индивидуальной судьбы; для фашиста только через единение с государством, которое едино с народом, может состояться персональная судьба.
Взрыв преданности государству воспринимается как обретение собственной судьбы. Сегодня мы наблюдаем этот процесс в России. Преданность нации = преданность государству; преданность государству = преданность народной судьбе; преданность народной
3. Фашизм означает такое изменение общества, при котором однородность коллектива выталкивает чужих. Таким «чужим» для фашистского государства всегда будет диссидент или еврей.
По Ханне Арендт, антисемитизм — характерная примета тоталитаризма. Сегодня в мире вырос антисемитизм; появился он и в России, хотя во время перестройки антисемитизма не было. Антисемитизм был оттеснен антикавказскими настроениями, а сегодня он вернулся.
Думаю, это произошло закономерно: еврей для фашизма неуютен тем, что еврейство не имеет родной почвы, еврей не укоренен нигде, еврей — неудобный для обработки субъект: он не верит в почву и имеет своего отдельного Бога. Рискну усугубить это рассуждение, сказав, что еврейство не знает языческой старины — традиции еврейства не естественные. И болезненный микроб странствующего жида, исповедующего собственную веру, разлагает фашистский строй изнутри.
Еврей сегодня — опять агент иностранного капитала, подрывающего русский мир. Мы постоянно читаем про «жидобандеровцев», про тех, кто продал «русские идеалы». И неважно, что принципы капиталистической наживы (ростовщичество, спекуляции) усвоены русским бизнесом настолько, что вытеснили производство.
Неважно, что Россия сегодня — больший ростовщик, нежели любой жид. Критично важно лишь то, что еврей — это тот, кто не понимает смысла «русского мира», чужд великому замыслу. Национализм фашистского государства возникает вследствие обостренного чувства национальной справедливости: мы все работаем на благо отчизны, но есть те, кто работает лишь на свое благо.
Приведу характерный пример аберрации понятий. Вот фраза сегодняшнего русского писателя: «Евреи должны быть благодарны России: Россия спасла их во время Второй мировой войны, а они вместо благодарности разорили ее».
Оспорить эту фразу можно, если понять, что Россия не спасала евреев: Россия сражалась с бесчеловечным режимом фашизма за принципы гуманизма.
Советский Союз отстаивал принципы интернационализма, которые исключают долг малого народа перед титульной нацией. Но если принять то, что Россия сражалась за Россию, а евреев спасала постольку-поскольку, то рассуждение совершенно справедливое. Однако в таком случае победа России над фашизмом становится явлением временным: сегодня русские разбили германский фашизм, а завтра вырастили свой собственный. Иными словами, необходимо понять: в войне с нацистской Германией сражалась ли Россия против принципов фашизма или сражалась за свой «русский мир»?
Это важное различие. Если война была с фашизмом, то еврей ничего не должен; если война была за «русский мир», то еврей навсегда в долгу.
Особенность фашистского рассуждения в том, что еврей остается должником за свое спасение, а должник обязан понять значимость мира, который его спас и где он всего лишь гость. Антисемитизм, который можно сегодня наблюдать даже в Англии, не говоря уже о Венгрии, Франции, Украине и России, — характерная примета вернувшегося в мир фашизма.
4. Ретроимперия. В древнем Египте был фашизм? Там ведь угнетали людей — отчего бы не сравнить этот древнеегипетский режим с гитлеровским или франкистским?
Но в Древнем Египте никто не знал, существует ли альтернатива угнетению, никто не слышал о демократии и правах человека. Угнетение населения Древнего Египта осуществлялось естественным путем — только так люди представляли возможное общество.
Фашисты отлично знают, что можно по-другому, но выбирают наказание инакомыслящих и подавление слабых.
Фашизмом является вторичное образование, социальный строй, пришедший вопреки социальному прогрессу. Фашизм — это ретроимперия, возвращающая мир к насилию сознательно, поскольку демократия себя не оправдала. Насилие принимается фашизмом как единственное средство удержать традиции и порядок.
Мы насилуем Украину ради водворения «русского мира», который (в нашем представлении) некогда существовал. Ради ретроимперии и нового (то есть забытого старого) порядка мы подавляем отступников. Так называемый «новый порядок» Германии был ничем иным — как ретроспекцией, воскрешением традиций. Правда, однако, в том, что воскрешая традиции, всегда создают бутафорию.
5. Традиция. Экстенсивное развитие социума, не имеющего современной идеологии, но обращающегося за аргументами к традиции, — это и есть фашизм. Фашизму ненавистен прогресс.
Фашизм апеллирует только к былому величию. Фашизм — это всегда традиционализм. Ничего нового фашизм не изобретает, пафос фашизма — в отмене прогресса. Так называемая консервативная революция готовилась в мире давно. Либерализм помогал ей всеми силами, растлевая население, нищетой и бесправием подготавливая оправдание для консервативной революции. Похоже, что сегодня консервативная революция победила повсеместно. Вернувшись к риторике 30-х годов (ср. актуальное российское требование «дайте нам восстановить наш русский мир» — и германское требование «дайте нам исконное жизненное пространство»), мы перестали стесняться слова «империя». Так называемая консервативная революция (в России сейчас происходит именно консервативная революция) направлена всегда против навязанного идеала прогресса и в защиту родовой традиции.
Любопытно, что такое явление, как «русская весна», не связано с развитием общественного договора, а лишь с расширением зоны влияния, но главное — с возвращением самосознания гражданина большого «русского мира». Целью стало создание обширного пространства, на котором властвует общее мировоззрение, — однако каково это мировоззрение? В чем его особенность?
Прозвучал лозунг «На миру и смерть красна». Человек должен раствориться в общем мире — в этом отныне и будет состоять его свобода, коль скоро либеральная свобода обернулась обманом. Растворившись в общем мире, человек должен быть готов умереть, ибо на миру (то есть в коллективе себе подобных) и смерть привлекательна. Вообще говоря, смерть — зло; умереть на неправедной войне, умереть в защиту подлого дела — нехорошо, лучше жить и работать. Однако главным в формуле является словосочетание «на миру» — то есть вместе со всеми. Шариковское «Желаю, чтобы все!» и «На миру и смерть красна» по интеллектуальному наполнению — равновеликие мысли.
6. Военный лагерь, милитаризация общества. Фашизм рождается из противодействия внешнему насилию; это защитная реакция, агрессивная обида; фашизм — это реваншизм.
Фашизму свойственно именовать тиранией своего внешнего врага, а сам фашизм постулирует себя как режим свободы.
Вслед за новым порядком, который выдают за волю народа, приходит понимание того, что народную идеологию следует защитить от внешнего врага. Отныне государство — не аппарат чиновников, следящих за законом, но лидер народного сознания.