Империя, не ведавшая поражений
Шрифт:
Тэйну показалось, что за усталой маской мелькнул образ девушки, когда-то вышедшей замуж за Тому.
— Он тоже умеет готовить? Помилуй, Тома, может, тебе стоит на нем жениться?
Тэйн внимательно наблюдал за Миклой. Не было ли в его шутливой болтовне каких-то скрытых мотивов? Но лицо Миклы оставалось непроницаемым.
Рула вернулась в дом под предлогом, что ей нужно присмотреть за очагом.
— Та история, что рассказывает Коску, расходится как круги по воде, — заметил Тома, на лице которого
Вот как, подумал Тэйн. Коску рассказывает про таинственного человека, который погасил горящую солому на его крыше. Не это ли привело сюда Торфина?
— Тут неподалеку останавливался кайдаровец, — сказал он Клекле. — Торфин. Он поил лошадь. Мы немного поговорили.
— Чего он хотел?
— Насколько я понял — ничего. Разве что интересовался лично мной. Мне он показался приятным парнем.
— С ним нужно быть начеку, — заявил Микла. — Он молчалив и смертоносен. Как змея.
— Рула говорила мне про людей Стояна.
— Про них? Они получили то, чего хотели. Стояну это не понравилось, но что он мог поделать? Торфин зарезал их внутри конюшни барона. Двоим он позволил уйти, просто для того, чтобы они предупредили остальных.
— Вряд ли Стояна бы волновало, что подумают другие, если на его пути стоят всего семеро.
— Ни клан Стояна, ни клан Хивела не слишком многочисленны. За год до нашего появления у них была эпидемия оспы. Стояну и двадцати воинов не собрать.
— Стебан наверняка слышал новость, — заметил Тэйн. — Он возвращается раньше обычного.
Мальчик быстро шагал впереди своего стада. Тома поспешил ему навстречу.
Тэйн и Микла шли позади него.
— В какой армии ты служил? — спросил Микла.
Тэйн не раз сталкивался с этим вопросом с тех пор, как появился здесь. Но никто еще не формулировал его столь прямо. Нужно было сказать правду или солгать. Уклончивый ответ мог показаться подозрительным.
— Некремненской, — он надеялся, что Микла незнаком с народами бассейна реки Роэ.
— Ага, — Микла продолжил задавать конкретные вопросы. Прошло несколько напряженных минут, прежде чем Тэйн понял, что тот не пытается что-то выяснить, а просто любопытствует.
— Твоя сестра… она несчастлива здесь.
— Знаю, — Микла пожал плечами. — Я делаю для нее, что могу. Но она жена Томы.
И это, подумал Тэйн, полностью объяснялось обычаями запада. Нельзя было сказать, что жизнь женщин его собственного народа была намного легче. Но их подчиненная роль подкрашивалась и подслащалась.
Тома поравнялся со Стебаном и крепко обнял его. Микла зашагал быстрее.
Тэйн продолжал идти не спеша. Ему хотелось понаблюдать за Миклой, когда тот этого не замечал.
Микла был мужской копией Рулы. Та же худощавая фигура, те же темно-каштановые волосы, та же угловатая голова. Микла явно был на несколько лет старше, лет тридцати шести. Руле было не больше тридцати трех, несмотря на то что она столь долго была замужем.
Мир жестоко и быстро расправляется с нами, подумал Тэйн. Неожиданно он почувствовал себя очень старым.
Тома и Микла бежали ему навстречу.
— Стебан видел дым, — тяжело дыша, проговорил Тома. — В стороне дома Коску. Мы идем туда.
Они побежали дальше, к дому. Тэйн пошел следом за ними.
Войдя в дом, он обнаружил, что Тома размахивает своей дубиной, а Микла соскабливает комья земли с меча, который он выкопал из-под пола.
В душе Тэйна поселилась грусть, от которой он никак не мог избавиться. Она оставалась, пока он помогал Стебану поить овец, и стала еще сильнее, когда он сидел вместе с Рулой, ожидая возвращения мужчин. Прошло несколько часов, прежде чем он понял, что главная ее причина — тоска по дому.
— Я устал, — пробормотал он. — Пойду, пожалуй.
Во взгляде Рулы читалась немая мольба, но Тэйн понимал, что не может больше ждать вместе с ней, когда совершенно несвойственные солдату чувства готовы были его предать.
Солдатские ритуалы ничем ему не помогли, лишь напомнили о той жизни, которую он оставил позади. Он больше не был солдатом. Он избрал другой путь, другую жизнь.
Часть его жизни находилась в этом убогом доме, который, возможно, мог бы стать его домом, стоило лишь попросить.
— Я человек чести, — пробормотал он, чувствуя, как от отчаяния перехватывает горло.
И снова его душу потянуло на родину.
Вздохнув, он полез во вьючные мешки мула, нашел свой набор оружейника и начал смазывать оружие.
Но постоянно возникавшие у него мысли дразнили его, словно черная бабочка. Родной дом. Рула. Родной дом. И снова Рула.
Тщательно, предмет за предметом, он смазывал свои доспехи. Этим давно пора было заняться. Лакированное покрытие требовало постоянной заботы. Он трудился с прилежностью новобранца, которого предупредили о неожиданной проверке, загнав все, что могло его отвлечь, в самые дальние уголки разума.
Он протирал окуляры маски, когда послышался чей-то сдавленный вздох.
Тэйн поднял взгляд. В хлев вошла Рула. Он не слышал ее легких шагов.
Она уставилась на маску со смешанным выражением восхищения и ужаса. Губы ее шевелились, но не издавали ни звука.
Тэйн не двигался.
«Это конец, — подумал он. — Она знает, что означает маска…»
— Я… Стебан заснул… я думала… — Она не могла отвести взгляда от жуткой металлической личины.
Она сделала несколько шагов, словно собираясь уйти, но тут же вернулась.