Империя, не ведавшая поражений
Шрифт:
Тэйн попытался вытянуть из Стебана хоть что-то еще, но про барона мальчик не сказал больше ни слова.
— Думаешь, папа трус, Тэйн?
— Нет. Он пришел в Земстви. Нужна немалая смелость, чтобы бросить все лишь ради шанса на то, что где-то может оказаться лучшая жизнь.
Стебан остановился и уставился на него.
— Как ты? — сдавленно проговорил он.
— Да. Как я. Я долго об этом думал.
— О…
— Пожалуй, воды хватит. Давай вернемся в дом, — он посмотрел на небо.
— Собирается дождь, —
— Угу, — буркнул Тома. Он уже прикончил один кувшин и принялся за второй. Тэйн едва заметно улыбнулся. Ясно было, что Клекла никуда сегодня не пойдет. Повернувшись, он улыбнулся Руле.
— Может, тебе лучше лечь здесь? — улыбнулась она в ответ. — Хлев протекает.
— Все в порядке. Я вчера утром заделал крышу.
— Ты вообще когда-нибудь спишь?
— Старые привычки тяжело умирают. Ладно, овцы напоены, пойду спать.
— Тэйн?
Он остановился в дверях.
— Спасибо.
Он нырнул в ночь. На его щеки упали капли дождя. Усиливающийся ветер шумел листьями в роще.
Совершив Солдатский ритуал, он лег на соломенный тюфяк, который соорудил для себя. Но сон не шел.
Конь вздрагивал под ним, пока они спускались с холма, и вовсе не из-за ветра или холодного дождя. Животное чувствовало тревогу и неуверенность всадника.
Тэйн направил коня в поросший кустами овраг, спешился и велел ждать. Пройдя пятьдесят ярдов вниз по склону, он сел, прислонившись к большому валуну, и застыл неподвижно, словно составив с камнем единое целое.
На первый взгляд хозяйство Коску выглядело совершенно мирно. Всего лишь тихий деревенский дом, погруженный в сон посреди ночи.
Но Тэйн чувствовал, что там не спят. Кто-то наблюдал за происходящим в ночи. Он почти чувствовал их страх и решимость.
Кайдаровцы появились час спустя. Их было трое, с факелами. Их не волновало, увидит их кто-нибудь или нет. Они спустились с холма позади Тэйна и прошли в пятидесяти ярдах от него. Никто его не заметил.
В рослом всаднике в рогатом шлеме на пестрой лошади Тэйн узнал Торфина, которого уже видел раньше. Второй был намного крупнее первого. Между ними ехала стройная невысокая женщина в черном.
Ведьма. Тэйн понял это еще до того, как она появилась в поле его зрения, за несколько минут почувствовав ее неприкрытую, необузданную силу. Теперь же он ощущал страх, который испытывали ее спутники.
И страх этот был вполне обоснован. Она чем-то походила на необученного слона, не осознающего собственной мощи. Способная злоупотребить Силой, она была намного опаснее для себя самой, чем для любого, кому она угрожала.
Тэйн не сомневался, что ее власть над бароном и его людьми держится в первую очередь на страхе. Она могла капризничать, дуться и делать больно, словно избалованный ребенок…
Она действительно была очень молода.
Мужчина в рогатом шлеме спешился и постучал в дверь Коску рукоятью кинжала.
— Коску, открывай — именем барона Кайдара.
— Иди к черту.
Тэйн едва не рассмеялся.
Ответ, почти спокойный, прозвучал из уст человека, не ведавшего страха. Кайдаровец тоже это почувствовал и, похоже, разозлился, что также позабавило Тэйна.
— Коску, с тебя причитается штраф в три овцы, три козы и пять гусей за подстрекательство к мятежу. Мы пришли их забрать.
— Воры теперь уже торгуются? Вчера вы требовали пять, пять и десять.
— В таком случае пять овец, пять коз и десять гусей, — недовольно ответил Торфин.
— Убирайся к черту с моей земли.
— Коску…
Судя по голосу, Торфин был приличным человеком, попавшим в ловушку обстоятельств. Торфину не хотелось лишних проблем.
— Давай сюда животных, — сказал второй мужчина. — Или я сам их заберу.
Этот явно не относился к числу приличных людей. Тон его голоса прямо-таки кричал о том, что он головорез и садист. Этому как раз очень хотелось, чтобы Коску стал сопротивляться.
— Что ж, давай, Гримнир. Вперед. — Дверь дома распахнулась, и на пороге появился старик, опиравшийся на длинную тяжелую дубину. — Иди ко мне, троллендингское собачье дерьмо, охотник за юбками шлюх.
Тэйн решил, что Коску отнюдь не из бывших служащих. Он был стар, но за его сединой стояла жесткость, свойственная человеку действия. В нем чувствовалась сила, и он умел обращаться со своей дубиной.
Гримнир явно не был склонен с ходу проверять, на что тот способен.
Ведьма вывела своего коня вперед.
— Тебе меня не запугать, маленькая сучка. Я тебя знаю и не намерен удовлетворять твою алчность.
Она подняла руки в черных перчатках, с извивающимися словно змеи пальцами, между которыми внезапно проскочили изумрудные искры.
Коску рассмеялся.
Его дубина молниеносно устремилась вперед, и ее окованный железом конец ударил лошадь Ведьмы между ноздрей.
Лошадь заржала и встала на дыбы. Женщина свалилась в грязь. По ее темной одежде зигзагами метались зеленые искры. Из нее, словно из разорванного мешка, градом сыпались проклятия.
Торфин замахнулся факелом на старика.
Конец дубины угодил ему точно в лоб, и он обмяк.
— Коску, тебе не стоило этого делать, — прорычал Гримнир. Спешившись, он вытащил меч. Старик скрылся в доме, захлопнув дверь.
Подобрав факел Торфина, Гримнир швырнул его на соломенную крышу дома Коску, помог взобраться на лошадей Ведьме и Торфину, после чего бросил свой факел.
Тэйну очень хотелось помочь старику, но он не двинулся с места. Оружие он оставил, как раз на случай, если у него возникнет подобное желание.