Империя ненависти
Шрифт:
Прежде чем я успеваю растеряться от его слов, его рот захватывает другой сосок, зубы натягивают эрегированную плоть с безумной ловкостью.
Громкий стон эхом отдается в пространстве, и вскоре я понимаю, что его источником являюсь я. Не только потому, что он пожирает мою грудь, будто это его первая и последняя еда, но и потому, что я наконец-то сосредоточилась на части того, что он сказал.
— Ты всегда считал меня красивой? —
спрашиваю я таким задыхающимся голосом, что он почти не похож на мой.
Он не
Можно ли кончить от одной только стимуляции сосков? Потому что мои бедра дрожат, и я горю. Светлые волосы попадают мне в глаза, и я не могу их отбросить, потому что крепко держусь за простыни.
Он отпускает один из сосков, но только для того, чтобы опуститься ниже и провести своими горячими губами по моему животу, задерживаясь на линии, которая отделяет его от моей груди, на протяжении, кажется, целой вечности.
— У тебя красота чертова ангела, Персик. — он кладет свой подбородок на мой живот, его глаза на короткую секунду сталкиваются с моими. —
Жаль, что ты обладаешь характером чертова дьявола.
Мой живот сжимается, и я не уверена, от чего это происходит — от удовольствия, боли или от сочетания того и другого.
Но я отвлеклась, потому что его зубы оказались на краю моих трусиков. И как животное, которое светилось в его глазах секунду назад, он использует зубы, медленно сдвигая их вниз, открывая мою голую киску.
Этот акт настолько эротичен, что мои руки едва удерживают меня в вертикальном положении.
Это слишком или я думаю так из-за экстаза? По какой-то причине я не думаю, что наркотик заставил бы меня броситься в чьи-то объятия.
— Ты странно реагируешь, — размышляет он, на секунду отпуская мои трусики, прежде чем разорвать их зубами, как он сделал это с лифчиком.
Я не готова к тому, что происходит дальше.
Полностью и абсолютно захвачена врасплох.
Я не смогла бы себе этого представить, даже если бы попыталась.
Дэниел скользит своим горячим языком по моему клитору. Один длинный, единственный взмах, и все мои нервные окончания взрываются.
— Ты полностью промокла, Персик. Знаешь ли ты, что на вкус ты как гребаная фантазия?
— П-перестань говорить такие вещи.
— Почему? — он произносит против моих складок, гул его голоса усиливает стимуляцию. — Все еще слишком чопорная и правильная для грубых слов?
— Тебе не обязательно включать комментарий к происходящему.
— Как еще я скажу тебе, что буду поедать твою киску на ужин, пока ты будешь задыхаться от моего члена, как маленькая шлюшка?
— Д-Дэниел!
Он усмехается, звук вибрирует на моей чувствительной коже. Затем он поднимает голову и облизывает губы.
— Мне нужно многому тебя научить. Скажи мне, ты раньше сосала член, Персик?
Я молчу, мой пульс вот-вот выскочит из горла.
Сказать, что я
Я совершенно и абсолютно не в своей тарелке.
— Ты делала минет? — его глаза потемнели, превратившись в лужи глубокого синего цвета. Затем он с неожиданной суровостью проводит пальцем под моей нижней губой. — Разве эти ядовитые губки раньше не открывались для члена? Становились ли они опухшими и красными, как тогда, когда ты ела эти смертоносные персики, потому что они тебе нравились? Сосала ли ты и глубоко глотала вялый член этими же губами, а?
Я не могу нормально вдыхать воздух. Его слова украли мой кислород, рассудок и все, что между ними.
Как он может звучать так чертовски сексуально, говоря такие грязные слова? При других обстоятельствах я бы сказала: «Фу, мерзость», но сейчас я даже не могу говорить. И мерзость это последнее чувство внутри меня.
Он воспринимает мое молчание как вызов. Или, может, как согласие, потому что его прикосновения становятся более исследовательскими, даже грубыми.
— Ты не вспомнишь ни о каком другом члене, когда я закончу с тобой.
Он отпускает меня, и прежде, чем я успеваю пропустить контакт, он стягивает футболку через голову, затем джинсы и трусы-боксеры.
Ни один скульптор не смог бы слепить такое совершенное тело, как у Дэниела. У него подтянутый живот, который сгибается при его движениях.
Модель насквозь.
Неудивительно, что скауты постоянно просили его мать подписать контракт с их агентствами.
Неудивительно, что девушки падали перед ним на колени без всяких усилий с его стороны.
Неудивительно, что я не могла от него отлипнуть.
Я бы хотела, чтобы это было только из-за его внешности греческого бога или очаровательных черт. Хотела бы я видеть только его внешность и решить, что это все, что мне нужно.
Лучше бы я не копалась в нем так глубоко, и не узнала ничего такого, о чем не должна была знать.
Но я узнала.
И теперь я слишком безнадежна. Слишком вовлечена.
Слишком… одержима.
Всем, что связано с ним — от трепета его ресниц до сгибания сухожилий на его мускулистых голенях. Всем.
Я бы хотела, чтобы он тоже увидел что-то во мне — хоть что-то.
Но если единственное, что он видит сейчас, это мое тело, то пусть будет так.
Однажды это будет больше.
… Так ведь?
Дэниел переворачивает меня на бок, а затем ложится напротив меня. Его член упирается мне в лицо, а его горячее дыхание в сантиметрах от моей киски.
— Это поза шестьдесят девять, Мисс Скромница. Я буду пожирать твою маленькую киску, пока не заставлю тебя кричать, а ты откроешь эти губки и будешь сосать мой член, как ты делаешь это с леденцами, когда никто не смотрит.