Империя отходит от края
Шрифт:
— И чего, завербовали?
— Не, отказалась я… не сразу, сначала сказала, что подумаю, а через день отказалась. Но они походу сразу после этого Вовчика твоего подрядили на эту работу.
Где-то в квартире вдруг закапала вода из крана на что-то железное, не очень часто, но отчетливо — кап-кап-кап. Под этот аккомпанемент мы и продолжили нашу беседу.
— А кто Игорька-то убил? — спросила она.
— Андрюха, кто ж еще…
— А Ваську?
— Его скорее всего Вовчик, оперативную комбинацию он им какую-то срывал.
— А штуку эту на чердаке кто подложил?
— Так тоже Вовчик, контора хотела посмотреть, как я буду реагировать на новую вводную, я так думаю…
— И клад этот почему ты побежал сдавать, я так и не поняла?
— Понимаешь, Анюта, во времена революции, ну или чуть позже, не позднее же 20-х годов их зарыли, не было шариковых ручек, да… да и монеты я попристальнее рассмотрел — фальшак этот был, сверху позолота, в середине железо, в одном месте одна монетка облупилась, все и вылезло наружу…
— А Евстигнеев, Видов, Рязанов, съемки в Москве — это тоже все подставы были?
— Вот тут я не уверен, возможно, что и нет, очень уж сложная комбинация, наши органы вряд ли на такое способны.
Тут мысли Анюты вдруг неожиданно резко поменяли свое направление:
— Слушай, Сережа, я ребенка хочу. От тебя хочу.
— ОК, — вяло согласился я, — если живыми отсюда выйдем, буду работать в этом направлении.
— А как назовем? Я думаю, если мальчик, то пусть Серега будет…
— Сергей Сергеич значит, да ради бога. А если девочка, то Аня?
— Угу, Анна Сергеевна будет.
— Хорошо.
— А чего ты так быстро со всем соглашаешься, тебе все равно что ли?
В это время грянула трубка у меня в кармане:
— Еще раз здорово, Сергуня, — сказал Игоревич, — все в порядке, можете возвращаться в свою квартиру.
— Наши выиграли? — спросил я.
— Так точно, как ты любишь говорить, с крупным счетом.
— Спасибо тебе за все, Игоревич, век не забуду.
— Да, и у тебя сегодня в 12 аудиенция у первого секретаря обкома, можешь Анюту с собой взять.
— Есть взять Анюту! — отрапортовал я и мы пошли темным коридором на улицу. Оказалось, что еще не совсем все кончилось, из нашего подъезда выносили мешки, судя по весу и размеру с телами, и грузили в грузовик. Постоял, посмотрел — край одного мешка оказался застегнут недостататочно полностью и в прорехе я увидел голову Сергея Викторовича, вместо одного глаза у него была кровавая дыра. Анюту я успел повернуть в сторону, чтобы она этого не увидела. Погрузили наконец все, и мы пошли дальше, из чьего-то открытого окна донеслось:
Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, Президиум Верховного Совета СССР и Совет Министров СССР с глубокой скорбью извещают партию, весь советский народ, что 30 ноября 1977 года в 18 часов 30 минут скоропостижно скончался Генеральный секретарь Центрального Комитета КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Ильич БРЕЖНЕВ. Председателем комиссии по организации похорон Генерального секретаря ЦК КПСС назначен Михаил Сергеевич Горбачев.
И тут мне в спину прилетел контрольный вопрос:
— А если двойня родится, тогда чо?