Империя под угрозой. Для служебного пользования
Шрифт:
Гляжу — и точно. Костер, бревно. И три мужика рядом. Насколько могу судить — разновозрастные. Младшему лет так двадцати пять-двадцать семь, среднему чуть за тридцать. Старшему — ближе к сорока. Старший на бревне сидит. Средний у костра на корточках. Младший стоит, запрокинув голову. На луну, видать, любуется. Она сегодня большая и желтая. С пятнами.
Ну, думаю, влипла. Я одна, а их вон сколько. Вдруг война, а я уставшая. Но уже как- то все равно.
— Привет, — говорю, — мальчики.
И ставлю сумку у костра.
— Можно я с вами тут посижу немного?
И стою, как тополь,
Наконец тот из них, кто постарше на вид, двигает свою задницу в сторону, освобождая место на бревне.
— Садись, — говорит, — не жалко. Чаю хочешь?
Я тупо киваю. А вот дальше у меня какой-то провал в памяти. Потому что открываю глаза, а вокруг утро. А я лежу у костра, завернутая во что-то теплое и лохматое. И костерок уже дымится, а не тлеет. Двое моих ночных, хм, собеседников дрыхнут неподалеку. А третьего не видать. Сбегав по-быстрому под кустик, останавливаюсь в размышлении. В принципе, сейчас самое подходящее время, чтобы дернуть. А с другой стороны, ну не съели же они меня, и одежда вот, вся на месте, а, значит, неучтенного мною факта насилия над личностью скорее всего не было. А вдруг им в ту же сторону, что и мне? И, вздохнув, начинаю хворост собирать, изображая из себя субъекта, полезного для общества. Вот сейчас чайку бы я точно выпила.
Вернувшись, обнаруживаю, что старший уже сидит у огня и отрешенно так веточки в него подкладывает.
— Привет, — произношу с несколько заискивающими интонациями в голосе.
— Ага, — быстро отзывается он, — мальчики, я тут у вас посижу, а потом еще и посплю маленько.
Ну, если он рассчитывал на то, что я начну краснеть и блеять что-то в свое оправдание, то ошибся. Эти симптомы смущения еще в первый год работы в Инквизиции у меня прошли.
— Спасибо, — отвечаю и улыбаюсь на все имеющиеся в наличии зубы, — а у меня тушенка есть. Будете?
Ну кто, в здравом уме и твердой памяти отказывается от дармовой тушенки? Да еще и разогретой на костре, что придает ей дополнительную прелесть. Понятно, и эти товарищи не устояли. Быстро знакомимся. Старшего зовут Георгием, среднего — Сергеем. Младший — Егор. Причем в отношении младшего меня предупреждают особо. Не лезть. Ни с разговорами, ни, тем более в душу. Мальчик странный, больной, разговаривать не может. Понимает все, но лучше его не трогать. А вообще они братья, и вот эти, старшие за Егора кому хочешь голову оторвут, в том числе и мне. Не хотелось бы. Благо и кроме них желающих лишить меня верхней части туловища полстраны, а то и больше.
Они не сказать, чтобы сильно похожи. Так, что-то общее вроде проскальзывает, некий намек на родство, но не более. Георгий чуть выше среднего роста, коренастый. Волосы каштановые с проседью. Лицо широкое, с неправильными, но приятными чертами лица. Он как медведь. Сергей похож повадками на охотничью собаку — порывистый, подвижный. Карие блестящие глаза постоянно ласково улыбаются. Взгляд русоволосого Егора трудно расшифровать, но улыбка обаятельная. Он часто беззвучно смеется, показывая белые зубы. Его походка стремительна и легка. Егор, скорее, из семейства кошачьих.
Пытаюсь их тихонечко просканировать, чтобы хоть приблизительно знать, с кем дело имею. Чтобы не было потом всяческих сюрпризов. Не люблю.
И тут старшие поворачивают ко мне лица и начинают нагло ухмыляться. Вот сейчас их сходство очевидно.
— Ну что, — интересуется Сергей, — получилось?
— О чем Вы? — недоумеваю я.
— Ну так отсканить проводников ни у кого не получается. Даже любопытно, может, у тебя вышло?
— Нет, — вздыхаю я, — простите.
— На первый раз, — медленно произносит Георгий, — прощаем. Но больше так не делай.
— У нас иммунитет! — радостно поясняет Сергей.
Хм. И такое, оказывается, бывает…
— И что же вы здесь делаете? В лесу? — интересуюсь я после тщательного облизывания ложки от остатков волокон мяса.
— Тебя ждем! — смеется Сергей.
Георгий молча улыбается, как и стоящий за его спиной Егор.
— Не, — упорствую я, — серьезно! Вы, вообще, куда направлялись?
— А ты куда? — спрашивает Георгий.
— Я… В Стапин! — выпаливаю неожиданно для себя и вдруг понимаю, что именно туда мне и нужно. Причем, желательно, срочно.
— Ну и мы в Стапин! — прямо-таки восторженно восклицает Сергей. Георгий молчит. Егор улыбается и кивает.
Любопытно.
— А с вами можно?
— А ты готовить умеешь? — отвечает вопросом на вопрос Сергей.
— А у вас есть, из чего? — парирую я.
— Найдем!
— Тогда — умею.
— Тогда можно.
— Тогда собираемся, — вмешивается Георгий, — и в путь.
И тут у меня вдруг совесть просыпается. Такое нечасто, но бывает.
— Знаете, — говорю, — проблема одна есть. Я тут это… Короче, Мастер я, как вы, наверное, уже поняли. И еще бывший сотрудник инквизиции. Да, и я в бегах, за мной, полагаю, коллеги охотятся. Это ничего?
Гляжу в лицо старшему брату, потому что решения тут, похоже, он принимает. Заискивающе так смотрю. Лицо мрачнеет.
— Ма-а-астер, — протягивает он, — Мастер — это нестрашно. Инквизиция хуже. Но, думаю, мы это переживем. А поохотиться и мы не против.
Вздрагиваю. Впечатлительная очень.
— На зверушек всяких, — спокойно добавляет Георгий, — исключительно для собственного пропитания.
Зверушек я тоже люблю. Себя больше. Поэтому, если есть альтернатива — Майя Дровник или живность всякая, я предпочту, чтобы они отстреливали представителей фауны.
Глава 2
Теперь я спутниками обзавелась. Это радует. Интересно, чем ему СИ насолила? Или это просто нормальное недоверие к представителю власти? М-да, и с каких это пор, интересно, недоверие к власти я стала считать нормальным?
Решаем так и пробираться по лесу. Благо братья эти, как они мне нехотя объяснили, к лесу имеют самое непосредственное отношение. Серега — егерь, а Георгий, хоть и конкретную свою должность не называет, тоже откуда-то из той же оперы. Я-то человек сугубо городской, но, что интересно, моего мнения на данный счет никто и не спрашивал. Я же девушка робкая, смирная, с мужчинами спорить не приученная. В лес — так в лес. В койку — так в койку. Шучу.