Империя под угрозой. Для служебного пользования
Шрифт:
Ну и все. Грузовичок въезжает в дом Евдокии под аккомпанемент разноголосых воплей.
Возвращаюсь к проводникам вся такая удовлетворенная.
— Мальчики, — говорю, — тут еще два индивида остались, но я ними разберусь.
Ухмыляются.
— Мы уже разобрались, — говорит Сергей, — предоставили им, так сказать, время для раздумья. В колодце.
— Ну что же, — радуюсь я, — пора смываться.
А сама чувствую — ноги не идут и глаза закрываются. Переоценила я свои силы в очередной раз. И вообще это вредно — много на себя взваливать, когда рядом такие хорошие помощники
Пожрать бы еще и поспать — было бы совсем замечательно.
Особенно поспать. С кем-нибудь. Во, с Серегой! Какой он милый… Какие у него руки теплые.
— Сереж, — спрашиваю, — а под свитером ты, наверное, такой же теплый?
И тут же пытаюсь это проверить. Проводник недоуменно отстраняется.
— Май, ты чего?
— Ничего, — мурлыкаю я, — а давайте где-нибудь остановимся, а то у меня что-то ноги заплетаются.
— Рано еще, — бурчит Георгий, — нужно дальше отойти.
Ух, какой нехороший! Ой, бабочка!
— Мальчики, это бабочка! — верещу я и начинаю гоняться по лесу за каким-то ошалевшим желтым мотыльком. Усталости как не бывало. Люблю весь мир отчаянно! Вот Георгия только не люблю. Кака он. И я ему не нравлюсь.
Весело подбегаю к Георгию, пытаюсь подставить ему подножку. Не удается.
— Жора, почему ты меня не любишь?! — требовательно вопрошаю я.
— У нее с головой все в порядке? — интересуется у брата Георгий.
Тот пожимает плечами.
— В порядке! — снова восклицаю я. Я, в общем-то постоянно восклицаю, потому что нормально разговаривать мне неинтересно. Ну нельзя ровным голосом выразить переполняющие меня эмоции. А Георгий-то, оказывается, гадина! Он же меня оскорбил. Так… Где-то у меня здесь в сумке, в кармане нож валялся. Щас я эту сволочь зарежу. И потом мы с Сергей чем-нибудь интересным займемся… А Егор пусть смотрит и завидует. Вуайерист. О, какое я знаю замечательное слово! Ножик у меня острый-острый. Сжимаю рукоятку правой рукой и начинаю медленно подкрадываться к Георгию.
И тут замечаю Сергея, который стоит чуть сбоку, сложив руки на груди. Как памятник!
Лукаво ему улыбаюсь, прижимаю палец к губам, мол тихо, не мешай, заношу нож…
— Майя, что ты делаешь? — осведомляется Серега.
Георгий же быстро поворачивается ко мне. Надо же, он изумлен! Не нужно было меня обижать. Почему меня все обижают? Я роняю нож и начинаю рыдать. Меня никто не любит! Я никому не нужна, только инквизиторам, чтобы галочку в плане по раскрываемости поставить. У-у-у!
Георгий вздыхает, снимает рюкзак, аккуратно опускает его на землю, а потом уже притягивает меня к себе, безропотно позволяя хлюпать носом в его коричневый шерстяной свитер домашней вязки.
— Стресс? — спрашивает Сергей.
— Вряд ли, — шепчет Георгий.
— Евдокия?
После небольшой паузы Георгий снова вздыхает.
— Наверняка.
О, как мне утром стыдно! И ведь, что самое противное, помню все. До мелочей. И неудавшееся покушение на Георгия, и свои гнусные домогательства к его брату. Хм, если точнее, то к обоим младшим братьям. Егор тоже не избежал этой участи, я, помню, затащила его в сторонку и долго объясняла бедняге, какой он красивый, и как мне жаль, что он такой больной, и если бы не это… Егор растерянно улыбался.
Потом я пела песни и рассказывала пошлые анекдоты. Почему-то выяснилось, что приличные анекдоты у меня как-то не запоминаются. Я бегала по лесу и лаяла на белок. Я… моя богатая фантазия позволила реализовать своей носительнице большое количество задумок, пока проводники разжигали костер, раскладывали спальные мешки и одеяла, пока они же готовили ужин и мыли посуду. Батарейки у меня сдохли перед рассветом. Только после этого Мастер Майя Дровник позволила уложить себя баиньки.
Глава 7
Братья деликатно помалкивают. Но я и без их комментариев подумываю о побеге. Полагаю, так будет легче пережить позор. В глаза-то я им точно смотреть не могу.
Сумку они у меня отобрали, и потому сейчас я медленно тащусь позади, вздыхая и спотыкаясь. Я все снижаю и снижаю скорость, пока Георгий не оказывается далеко впереди. А вот Серега наоборот, тоже притормаживает и ждет, пока я, нога за ногу, доплетусь до него.
— Нам немного осталось, — произносит он, сочувственно улыбаясь.
— Извини, — бурчу я, — больше не буду.
— Да ладно, — хихикает проводник, — это было весело. Особенно вот это: а ты везде такой теплый?
Стремительно краснею.
— Май, — спохватывается он, — не расстраивайся, ты не причем. Это, скорее всего, Евдокия. Прощальный подарок. Но и на нее не злись. Бедной женщине еще дом восстанавливать. Ну что ты?
Я снова готова расплакаться. Что-то у меня с эмоциональным фоном в последнее время какой-то непорядок.
— И Георгий на тебя не обижается. Хотя, если честно, ему тоже не по себе. А хочешь, я расскажу тебе, почему он инквизиторов не любит?
— Хочу, — жалобно бормочу я.
— Ну, тогда пойдем быстрее. Будем говорить по дороге.
— Нам не за что любить инквизиторов, — произносит Серега спустя пару минут и грустно улыбается, — один из них угробил нашего брата.
Я молчу, переваривая информацию. И тут он добавляет.
— Егора.
— В смысле?
Сергей вздыхает. Очень тяжело, как будто не хочется ему со мной говорить, а надо. Время, видимо пришло, которое мне тут упорно обещали.
— То, что ты видишь — это не человек. Это фантом, проекция.
Стоп. Приехали. Это как?
— Твой проводник — Егор, — поясняет Серега, — но он как бы не совсем жив.
— Это как?
— Он в коме. Уже второй год.
— А вы…
— Мы с Георгием — резерв. Мы и не учились никогда. Просто, когда с Егором произошло несчастье, подключили нас. Вот мы и создали эту иллюзию. Чтобы нам проще было работать. Ты не расстраивайся. Ее никто не распознает.
Крыша моя, куда ты? В голове полный кавардак.
— Но, Сергей, ты прости, конечно, я просто не знала, что такое бывает, но…