Империя серебра
Шрифт:
— Вернее сказать, доверяю не больше и не меньше, чем остальным, — мягко хохотнул Угэдэй, — уверяю тебя.
— Умный ответ, — обидчиво заметил Темугэ.
— Ну так на то ты и умный человек. — Угэдэй раздраженно дернул щекой. — А значит, того заслуживаешь.
Вся легкость из него улетучилась, стоило ему через скатерть податься лицом к дяде, который тут же безотчетно попытался отодвинуться.
— С новой луной, — отчеканил чингизид, — я возьму клятву верности со всего войска, от десятника до родовитейшего вождя каждого племени. Объясняться, думаю, не надо. Они преклонят передо мной колени. Все. Не потому, что я сын своего отца, а потому, что я отцов избранный наследник,
Угэдэй как будто бы спохватился о сказанном, и его чувства словно задернула глухая завеса. Видно, набрасывать на них аркан он научился смолоду.
— Ты не сказал мне, зачем сюда пришел, — неожиданно напомнил дяде Угэдэй.
Темугэ протяжно вздохнул, понимая, что момент упущен.
— Я пришел удостовериться, что ты осознаешь опасность, Угэдэй.
— Ты меня пугаешь, — с улыбкой сказал племянник.
— От меня тебе угрозы нет, — вспыхнул Темугэ.
— Так откуда на меня, в таком случае, может обрушиться эта гроза, в моем городе из городов?
— Ты надо мной надсмехаешься, хотя я проделал весь этот путь, чтобы помочь тебе, а также увидеть выстроенное тобой творение.
— Оно красиво, не так ли? — спросил Угэдэй.
— Оно прекрасно, — выдохнул Темугэ с такой прозрачной искренностью, что Угэдэй невольно поглядел на своего дядю внимательней.
— На самом деле, — как бы признаваясь, сказал он, — мне здесь нужен человек, который заведовал бы моей библиотекой, собирал со всех концов света рукописи и свитки, пока все, решительно все ученые умы не узнают, что такое Каракорум и где он находится. Наивная, быть может, мечта.
Темугэ в неуверенности молчал. От самой такой мысли взлетало сердце, но и подозрение, само собой, тоже закрадывалось.
— Ты по-прежнему надо мною подшучиваешь? — придав своему голосу спокойствие, поинтересовался он.
— Только когда ты надуваешься, как старая овца, со своими предостережениями, — пожал плечами Угэдэй. — Или ты меня предупреждаешь насчет яда, который мне якобы могут подсыпать в пищу или в вино?
На лице у Темугэ проступили пятна раздраженного румянца.
— А вообще, разве недостойное предложение? — между тем с улыбкой продолжал Угэдэй. — Пасти лошадей и овец У нас здесь может каждый. А вот пасти книгочеев, думается, мог бы только ты. Ты прославишь Каракорум. Я хочу, чтобы молва о нем шла от моря до моря.
— Если уж ты так ценишь мой ум, Угэдэй, — ворчливо заметил Темугэ, — то мог бы прислушаться к моим словам, хотя бы на этот раз.
Угэдэй обреченно махнул рукой:
— Ладно, дядя, говори, коли уж это тебе так надо.
— Два года мир тебя ждал. Никто не смел выдвинуть хотя бы одного солдата из страха, что станет первым примером твоей сокрушающей кары. Притихли даже Цзинь и Сун [11] , подобно оленю, чующему, что где-то неподалеку затаился тигр. Так вот, это время подошло к концу. Ты призвал к себе свои армии, и уже через месяц, если ты до этого доживешь, быть тебе ханом.
11
Империя Сун — государство в Китае, существовавшее с 960 по 1279 г. Правящая династия — Чжао.
— Если доживу? — переспросил Угэдэй.
— Где сейчас твои верные нукеры, Угэдэй? Ты отозвал их, и никто теперь не рыщет волками по станам в поисках крамолы. И при этом ты думаешь, что расправиться с тобой настолько уж сложно? Свались ты нынче ночью с крыши и проломи голову о булыжники своего драгоценного города, кто тогда станет к новолунию ханом?
— Лучше других шансы у моего брата Чагатая, — пренебрежительно бросил Угэдэй. — Если только не оставят в живых Гуюка, моего сына. По линии отца значится также Тулуй. У него тоже входят в возраст сыновья: удалые Менгу и Хубилай, Арик-бокэ и Хулагу. Со временем все они могут стать ханами. — Он улыбнулся, позабавленный чем-то, для Темугэ не вполне ясным. — Так что, как видишь, чингисово семя крепко. У всех у нас есть сыновья, но все мы при этом оглядываемся на Субэдэя. На чьей стороне будет непобедимый военачальник моего отца, за тем пойдет и войско, тебе не кажется? А без него начнутся распри, а там — и межплеменная война. Разве облеченные властью когда-то действовали иначе? Я, кстати, еще не упомянул мою бабку. [12] Зубов и глаз у нее уже нет, но дай ей только волю, она на всех страху нагонит.
12
Видимо, Угэдэй имеет в виду Оэлун, мать Чингисхана. К слову, Темугэ — ее родной сын.
— Уповаю лишь на то, что твои действия не так беспечны, как твои слова, — неотрывно глядя на племянника, сказал Темугэ. — По крайней мере, удвой свою личную стражу, Угэдэй.
Чингизид кивнул. Он не счел нужным упомянуть о том, что расписные стены покоя скрывают за собой зорко стерегущих людей. Непосредственно в эту минуту на Темугэ были нацелены два арбалета [13] — один в грудь, другой в спину. От Угэдэя достаточно всего лишь мимолетного жеста, чтобы из его дяди вышибли дух.
13
Речь идет об арбалетах, заимствованных монголами у китайцев.
— Я тебя выслушал и поразмыслю над твоими речами. Пожалуй, поручать тебе заведование моей библиотекой и обителью учености я не стану — во всяком случае, пока не появится и не сойдет новая луна. Если дожить мне не суждено, то мой последователь вряд ли будет так привязан к Каракоруму.
Угэдэй увидел, что слова его нашли отклик. Вот и хорошо: хотя бы один из властей предержащих будет прикладывать старания, чтобы он оставался в живых. У всех людей есть своя цена, которая, кстати сказать, далеко не всегда измеряется золотом.
— А теперь, дядя, мне надо спать, — нарочито позевывая, проговорил Угэдэй. — Каждый день мой исполнен трудов и замыслов. — Поднимаясь, он приостановился и довершил свою мысль: — И вот еще что. Все эти годы я не был ни слеп, ни глух. Народ моего отца перестал на время покорять новые земли, ну так и что с того? Вскормленный молоком и кровью, он отдохнул, посвежел и теперь с новыми силами готов идти на новые завоевания. А вот я построил город. Не бойся за меня, дядя. О своих военачальниках и их верности я знаю все, что мне надо.
Чингизид встал на ноги с гибкостью молодого, а вот беспомощно забарахтавшемуся на полу дяде, чтобы подняться, понадобилась его рука.
— Думаю, Угэдэй, твой отец гордился бы тобой, — хрустя коленями и морщась от натуги, прокряхтел при этом Темугэ.
К его удивлению, племянник покачал головой:
— Сомневаюсь. Я разыскал полукровку-сына своего брата Джучи и взял его к себе в кешиктены, да еще и сделал нойоном. Думаю пестовать его и дальше, в память о моем брате. Отец мне это ни за что не простил бы. — Он улыбнулся такой мысли. — Да и Каракорум наверняка пришелся бы ему не по нраву.