Империя смотрящего
Шрифт:
— Все это не случайно, — наконец сказал он. — Так не бывает. Ты нужен этой женщине, но вот только непонятно зачем. Может, она тебя проверяет?
«Альфа», «бета» и «гамма» — неразделимая тройка. Нечто подобное есть и в христианстве: Отец, Сын и Святой Дух. Отними хотя бы одну из составляющих единосущной троицы — и гармония будет утрачена. Ведь невозможно представить огонь без света и тепла. Так и их совсем недавно невозможно было представить друг без друга. Но их осталось двое. «Гамма» отошел или почти отошел. Впрочем, он всегда был таковым. В последний год каждый из них шел по собственной дорожке. Они все более отдалялись друг от друга. Чем сильнее они расходились, тем слабее
Захар уже давно не испытывал к Луке прежней привязанности, а мнение Луки для него теперь значило куда меньше, чем каких-то полтора года назад. Он мог бы спокойно обойтись не только без его совета, но даже и без общения с ним, и только заповедь старца Григория Панкратова, все еще имевшая силу, заставляла его следовать вековым традициям.
— Я приму ее предложение, — просто сообщил Захар, задержав взгляд на переносице Луки.
— Оставь ее телефон мне, — попросил Лука. — Я тебя подстрахую. Мало ли чего, — неопределенно пожал он плечами. — Нужно выяснить, что это за женщина.
Сказано все это было просто. Безо всякого внутреннего напряжения. Что, в свою очередь, значило многое. Лука по-прежнему оставался бойцом, который больше всего на свете ценит поединок и для которого мерилом доблести оставалась голова врага. Ратоборец в нем не умер, и Маркелов был уверен: случись с ним беда, то на его тризну Лука принесет немалое количество вражьих голов.
— Договорились, — поднялся Захар.
Подъезд был холодным и пустым. Но опасности здесь не чувствовалось. Маркелов не сразу направился к машине. Некоторое время он осматривал окрестности. Аккуратно, будто сканером, прочесывал взглядом каждую мелочь и, убедившись, что все тихо, заторопился к машине. Если не брать в расчет колышущиеся кроны деревьев, то можно было сказать, что его окружает абсолютное безмолвие. И еще один приятный момент — холод! Угроза всегда излучает тепло, а равнодушие — оно спокойное и холодное, как валун. Нечто подобное Маркелов ощущал и сейчас. Приподняв голову, он пытался уловить враждебное излучение. Но двор был спокоен и тих.
Устроившись в машине, Захар посмотрел на окна Луки. Свет в них не горел, но если всмотреться, то можно было разглядеть едва заметное колыхание занавесок: Лука наблюдал за ним.
Окраина будто вымерла. Отдельные пешеходы, освещаемые фонарями, только подчеркивали пустынное безлюдье. Впрочем, это ненадолго, уже с рассветом улицы по-прежнему закипят деловой жизнью.
Маркелов гнал машину, получая от езды по пустынному городу немалое удовольствие. Остановился он у того дома, где высадил Елену. Посмотрев на дом, Захар увидел, что светилось всего лишь четыре окна, причем на разных этажах. Захар не знал, где именно проживает его пассажирка, но каким-то неуловимым чувством, которое ни разу его не подводило, осознал: три верхних окна — это полуночники, для которых ночное время в радость. А вот то окно, в углу второго этажа, — это нечто иное. Он уже не сомневался, что именно за этим окном и находится квартира Елены. Набрав по памяти номер ее телефона, Захар терпеливо принялся считать гудки.
— Слушаю, — прозвучал женский голос после четвертого сигнала.
— Я согласен выполнить твое задание.
На некоторое время в трубке повисла тишина. Явно она испытывала чувство, схожее со смятением. Во всяком случае, она не ожидала его звонка.
— Я не ожидала столь быстрого ответа, — ответила она тем не менее спокойно.
— На это и рассчитано, — задиристо отозвался Маркелов. — Я люблю действовать нестандартно.
— А вот этого ты мог бы мне и не говорить, — вздохнула она с некоторым укором. — Я уже это заметила. Когда ты готов обговорить суть вопроса?
— Если это возможно, то сейчас!
— Однако ты нахал! — выдохнула женщина.
— Я этого не скрываю, — скромно ответил Захар. — В моей работе это необходимое качество.
— Ну хорошо, — согласилась Елена после некоторого колебания. — У нас в подъезде домофон, нажимай на двадцать пять. Я открою дверь. Надеюсь, что ты не из тех людей, которые хотят подзаработать на женщине, да еще и затащить ее в постель?
— Не беспокойся, я из тех мужчин, которые никогда не путают деловые отношения с личной жизнью.
— Тогда милости прошу!
Глава 12 КРАСНАЯ ШАПОЧКА И СЕРЫЙ ВОЛК
На Елене была пижама в широкую полоску, которая значительно ограничивала возможности для фантазий. Но даже под этим нарядом заманчиво колыхались волнующие овалы. На ногах мягкие тапочки. Талия перетянута узким поясом. Захар задержал взгляд на ее шее — едва ли не единственный кусочек кожи для обзора: на золотой цепочке висел какой-то причудливый кулон.
— Ну, чего ты так меня разглядываешь? — укорила его Елена. — Такое впечатление, что хочешь проглотить. Я не Красная Шапочка, а ты, слава богу, не Серый Волк.
Маркелов невольно улыбнулся:
— Это еще как посмотреть.
Миленькая квартирка. Опрятно. Чисто. Даже глазу не за что зацепиться. Но без особых изысков. Сразу видно, что хозяйка помешана на чистоте и пыль воспринимает как личное оскорбление. Наверняка в постели она такая же аккуратненькая. Вот и сделаны первые штрихи к ее портрету.
Девушка повернулась к нему спиной и уверенно прошла в комнату. Любопытная деталь — хочет подчеркнуть, что совершенно не опасается малознакомого мужчину. Даже не взглянула на его руки, а ведь в ладони мог быть зажат и нож. Здесь одно из двух: или она очень неосмотрительная особа, или собрала о нем достаточно информации, чтобы поступать таким образом.
— Ты всегда такая? — спросил Захар, направляясь следом.
— Это ты о чем? — повернулась Елена.
— Впускаешь к себе малознакомого мужчину, а ведь я могу воспользоваться твоей, так сказать, беззащитностью.
Правый уголок рта Елены слегка дернулся вверх, отчего лицо ее приобрело жестковатое выражение:
— Брось! Какой из тебя маньяк! Неужели ты думаешь, что я стала бы приглашать к себе мужчину, не разузнав о нем все! — Она сделала нажим на последнем слове. — А потом, я не такая беззащитная овечка, как тебе могло показаться. Поверь мне, я сумею за себя постоять… Садись, — показала она на стул.
— Я бы предпочел что-нибудь помягче, — добродушно улыбнулся Захар, показав на мягкий кожаный диван.
— Мне не до шуток.
Маркелов присел на стул.
Эта женщина действительно могла постоять за себя. Правый карман пижамы был слегка оттопырен, и поди разберись, какой предмет оттягивает атласную материю — не то безобидная косметичка, не то дамский пистолет.
— Хорошо…
Елена села напротив. Первое, на что обратил внимание Захар, когда вошел в комнату, так это на обилие света. Кроме обычной люстры, освещавшей едва ли не каждый сантиметр комнаты, на стенах было укреплено несколько бра, а кроме того, на столе стоял ночник, а у окна высокий торшер. Свет в этой квартире любили. Возможно, обилие света в комнате было не случайным. При таком освещении невозможно спрятать лицо в тени. А если Елена неплохой психолог, то способна будет без труда определить его внутреннее состояние лишь по одному движению бровей.