Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан

Груссе Рене

Но, несомненно, развивая свою цивилизацию, уйгуры ослабевали в военном отношении. В 840 г. их столица – Карабалгасун была взята, их каган был убит, а империя сломлена тюрками, еще оставшимися в диком состоянии, кыргызами верховьев Енисея (между Минусинском и озером Коссо-голь). [283]

Китайцы, которые в течение целого столетия трепетали перед этими очень грозными союзниками, воспользовались их слабостью, чтобы избавиться от их протеже – манихейцев, методично преследуя их (843).

[283]Последний уйгурский каган Ву-кье (Уга?) попытался скорее как авантюрист, а не монарх, удержаться в Гоби, ведя военные действия одновременно против киргизов и против китайцев. Он был убит при непонятных обстоятельствах на Алтае в 847 г.

Кыргызы заняли место уйгуров в «имперской Монголии» на верхнем Орхоне, возле нынешнего Карабалгасуна и Каракорума. Но эти сибирские племена подтолкнули Монголию к варварству. Кыргызы оставались властителями страны до 920 г., периода, когда они были побеждены монгольским народом – киданями и отброшены к степям Енисея.

Что касается уйгуров, потерявших

империю Монголии, они заняли оазисы севера Тарима, в Кара-ходже или Кочо, древнем Турфане, в Кученге, в Бешбалыке, перешедшем к тюркам, в Карашаре и Куче (843). [284]

[284]См. Бартольд, Бешбалык, Enc. Isl., 746.

Другая уйгурская группа, известная под именем Сары-уйгуры, осела в 860 или 866 гг. в западном Ганьсу, около Канчэу. [285]

Уйгурское княжество Канчэу просуществовало до 1028 г., времени, когда оно было завоевано тангутами (расцвет буддизма в Дунхуане в X в. доказывает нам, что эта уйгурская группа довольно быстро распростилась с манихейством в пользу местного буддизма). [286]

Уйгурское княжество Бешбалык – Куча развивалось до самого расцвета эпохи Чингиз-хана, до XIII в. И тогда на основе древней «тохарской» культуры, точнее, кучанской, т.е. индо-европейской, с которой они пересеклись, уйгуры развили совместно с кучанской культурой, интересную манихейскую, несторианскую и буддистскую цивилизацию. Но и там манихейство быстро потеряло свои позиции. В чингизидскую эпоху уйгуры Бешбалыка – Кучи были то буддистами, то несторианцами.

[285]Уйгурские правители Канчеу претендовали на титул кагана (Chavannes et Pelliot, Un traite manicheen, J. A., 1913,1, 179).

[286]Что, кажется, подтверждает упоминание уйгурских «посланных небесами каганов» Канчеу на многих буддистских панно Пещер Тысячи Будд в Дунхуане. Chevannes et Pelliot, Un traite manicheen retrouve en Chine, 1913,1, 303.

Вполне возможно, что заселение уйгурами Турфана и Кучи повлекло за собой тюркизацию этих древних индо-европейских земель, что происходило поэтапно, так как смешение уйгуров с местным населением могло привести к созданию на некоторое время двуязычного населения. Вот на что указывают мусульманские источники, в которых говорится, что наряду с их тюркским говором жители Уйгурии долгое время владели другим языком, на котором они общались между собой. [287]

[287]Бартольд, Тюрки, Энцик. Ислам, 952. Басмилы, которые предшествовали в VII в. уйгурам в регионе Кучена, бывшем Бешбалыке, наряду с тюркским языком, на котором они разговаривали, владели особым наречием (ibid).

Во всяком случае уйгуры извлекли пользу из литературного наследия богатства "Тохарского" мира, который они продолжили, а уйгурская литература как ксилографическая, так и письменная, обнаруженная английской, немецкой и французской экспедициями в нынешнем Синьцзяне, свидетельствует, что страна, впитывая все тюркское, сохраняла свое активное интеллектуальное прошлое. [288] Уйгуры заслужили таким образом стать «профессорами цивилизации» тюрко-монгольских государств от Алтая до Орхона, как найманов XIIв., так и чингизханидов XIIIв., которым они направили специалистов писарей, предоставили «канцелярии» и свою письменность.

[288]Напр., на уйгурский перевод «Жизнеописания Сюан-цзяня», относящийся ко второй четверти X в., и переведенный недавно Фон Габен (Uigurische Ueberseizung der Biographie Huen-tsangs, Sitzb. d. preuss. Akad. Wiss. 1935,VII).

Тюрки Шато

Китайская династия Тан, которая была свергнута в 907 г., чуть было не исчезла в 880 г. из-за народного бунта, наподобие Жакерии (крестьянское восстание во Франции в 1358 г.), под началом некоего Хуан Чао. Имперская столица Чанъан, так же как крупный город Лоян, оказались в руках этого бунтаря и императорский двор обратился к новой тюркской орде – чолей, в китайской транскрипции – чую, в переводе с китайского шато «люди песчан-ной пустыни». [289]

[289]Бартольд, Тогузгуз, Энцикл. Ислам. 848 и Тюрки, то же самое, 949. Однако, китайские источники, цитируемые Шаванном, где утверждается тесная связь между Шато и Чую, кажется различают их в VII в., первые из которых кочевали на востоке, а вторые – на западе от озера Баркуль.

Бартольд считал, что чолы, чую или шато восходили к группе племен Токуз Огуз, часть из которых по крайней мере кочевала с X по XII в. на севере Аральского моря. [290]

В действительности шато были отделены от основной группы западных тукю, чтобы поселиться с VII в. на востоке озера Баркуль. В 712 г. тибетские отряды опустошили район Баркуля, шатои переместились недалеко на запад в направлении Кученга. В 808 г. вновь изгнанные с насиженных мест тибетскими вторжениями, они обратились за помощью к Китаю. Императорский двор династии Тан определил их союзниками на северо-востоке Ланьчжоу (около Нинся) на севере Ордоса.

[290]Бартольд, статья Тогузгуз. Его же статья Тюрки, стр. 948, Энцикл. Ислам. См. Минорский, Худуд аль Алам, 266. Тань шу, в переводе Шаванна (Документы, 96), нам говорят, что Шато происходят от расы западных тукю и в частности, от Чу-ю, тюркского племени, которое в VII-VIII вв. кочевало между Кученом и оз. Барку ль.

Шато осели в Ордосе, не покидая тех мест до 878 г. В этот год, благодаря гражданской войне, приводившей в отчаяние

Китай, один из предводителей Ли Коюн закрепился у границы империи Тан на севере Шаньси, откуда он имел возможность вмешаться в дела китайской анархии. И в самом деле, когда ужасный бунт под началом Хуан Чао отнял столицу Чанъан у династии Тан, они обратились к Ли Коюну. Молодой военачальник (ему было только 28 лет) описан китайскими историками как смелый и верный воин. Вероятно, он серьезно воспринял свою роль спасителя империи и его лояльность оправдалась. Он изгнал восставших из Чанъана (883) и в знак благодарности был назначен министром имперского правительства, которое он спас. Самым важным для него может было то, что он получил одновременно под свое командование правительство Тайюаня, то есть нынешнего Шаньси. Было такое впечатление, что этот китаизированный тюрк мог заменить умирающую династию Тан и взойти на императорский трон Китая. Но, кажется, его лояльность помешала ему в этом. Таковым оказался бывший главарь бандитов, вступивший своевременно в союз с империей Чу Вэн, который опередил его, сверг последнего представителя династии Тан и провозгласил себя императором, как основатель династии Хэу – Лян (907). Однако, Ли Коюн оставался правителем Шаньси, а после смерти (908) его сын – Ли Тзюнхью (умер в 926 г.) правил там с титулом правителя Цзина со столицей Тайюань. В 923 г. Ли Тзюнхью удалось свергнуть династию Хэу-Лян и стать императором Китая (со столицей Лоян) и основателем эфемерной династии Хэу Тан, которой правил только тринадцать лет (923-936). В 936 г. был свергнут последний Хэу-Тан, благодаря орде киданей, генералом Шэ Кинтаном, то же из тюрков-шатоев, который провозгласил себя императором Китая, как основатель династии Хэу Тан со столицей в Кай-фыне (Пьен). Но эта императорская власть оказалась еще более эфемерной, чем предыдущая и властвовала всего десять лет (936-946). В 946 г. эти бывшие тюрки целиком и полностью китаизированные, были свергнуты истинными варварами, киданями монгольского происхождения, о которох мы и поговорим.

Кидане

Кидане (в кит. транскрипции) или хитаи (в арабо-персидской транскрипции) или китаты (по-монгольски) приводятся в китайских летописях с 405-406 годов, времени, когда они расселились на западе Лэаохо, между этой рекой и ее притоком Шарамурэном, находящемся в нынешнем Жехоле. [291] Они относились к монгольской семье, их языком был «монгольский диалект, в сильной степени палатализованный от контактов с тунгусскими говорами». [292] Начиная с 696 г. через переход Шанхайгуана, они атаковали Хубей со стороны Юонгпинга и даже вплоть до пекинской равнины, но имперский двор Тан (императрица By Хэу, которая правила в то время) спровоцировал нападение на них со стороны восточных тукю. Мочо, который тогда находился на вершине своего могущества, напал на них врасплох и нанес им такое поражение, от которого их экспансия была прервана на целых три столетия (697). Война за приграничные территории между киданями и китайцами в 734-735 годах не изменила ситуацию. В 751 г. кидане разгромили на северо-востоке Пинглу (около сегодняшнего Пингтзюаня) захватническую китайскую армию, которой, отметим это, командовал офицер их расы, широко известный Ань Лушань, поступивший на службу Китаю и ставший фаворитом императора династии Тан – Сиюаньцзуна. Это все тот же Ань Лушань, который попытался в дальнейшем свергнуть Сиюаньцзуна, чтобы стать императором (755).

[291]Относительно киданей см. Gabelentz, Geschichte der grossen Liao (trad. Du Leaou-che) Peterbourg, 1877, – Bretschneider, Mediaeval researches, L 209. – Chavannes, Voyageurs chinois chez les Khitan et les Joutchen, J. A., 1897, I, 377. – J. Muffie, Les anciennes villes de 1 empire des Grands Leao au royaume mongol de Barm, Toung-pao, 1922, 105.

[292]Pelliot, A propos des Comans, J. A., 1920,1, 146-147. Отметим, что Рашид ед-Дин (см. опус д,Охсона, Ш, 113) утверждает, что «язык киданей имеет большое сходство с монгольским» См. также Willy Baruch, Writing and language ofthe Kitan, in Salmony, Sino-Siberian art (Loo editeur, Paris, 1933), p.24 et W. Kotwicz, Les Khitai et leur ecriture, Rocznik Orjentalistyczny, Lwow 1925, 248. Мостаер считал, что кидан – это множественное число от монгольского китай (Mostaert, Bull.9 Cath. Univ. Peking, p.40 (1934).

Кидане занимали по-прежнему бассейн северо-запада Лэаохо и территории ее притока Шарамурена, когда в начале X в. их сумел мобилизовать энергичный предводитель по имени (в кит. транскрипции) Юэлью (название его клана) Апаоки (умер в 926 г.), которому удалось сохранить достоинство своего собственного клана Юэлью. По сведениям летописцев Апаоки принялся без энтузиазма китаизировать свою орду, которой его преемник дал в 947 г. династийное имя Лао, под именем которого кидане в самом деле известны в истории Китая. В 924 г. он проник в Монголию, дошел до верхнего Орхона, вошел в Карабалгасун, изгнал оттуда тюркских кыргызов, которые занимали этот регион с 840 г. и оттеснил их к Верхнему Енисею и степям западной части. [293] Любопытно отметить, что он предложил тогда тюркским уйгурам западного Ганьсу передать им во владение страну Орхона, которой тогдашние уйгурские каганы владели с 743 по 840 гг., но уйгуры, перейдя на оседлый образ жизни, отказались от этой перспективы вернуться к жизни кочевников. [294] С восточной стороны Апаоки (умер во время похода) разгромил в 926 г. тунгусо-корейское государство Похай, которое включало также Северную Корею (на севере, 40 градусов долготы) и Маньчжурию на востоке Лаотонга (начиная с Харбина и Владивостока до Порт-Артура). Тунгусы джурджиты маньчжурского северо-востока в лесах Уссури, сами стали вассалами киданей.

[293]См. Chavannes, Voyageurs chinois chez les Khitan et les Joutchen, J. A. 1897, mai-juin, 382. Bretschneider, Mediaeval researches, I, 265.

[294]Культурное влияние уйгуров на киданей было весьма значительным. Одна из форм письменности киданей, вероятно, произошла из уйгурской письменности, а другая форма произошла на основе кит. иероглифов. (Marquart, Guwainis Benefit uber die Bekehrung der Uiguren, 500-501. Chavannes et Pelliot, Un traite manicheen retrouve en Chine, J. A. 1913, 1, 377.